Лишение мандатов народных депутатов через суд, неудачный диалог Украины с МВФ, Вильнюсский саммит и последовавший за ним Майдан, ночное избиение студентов, договоренности Путина с Януковичем о снижении цены на газ и кредитной линии… Эти темы были ключевыми в подведении итогов 2013-го года. Кто мог подумать, что маховик эскалации ситуации раскрутится настолько, что наступление 2015-го года мы будем…
// glavcom.ua
Золотарев: Украина является полем боя, более масштабного, чем наш внутренний кризис. События последнего года поставили под сомнения всю систему международной безопасности, а Украина стала местом геополитического столкновения. По большому счету, стороны противостояния достигли одного компромисса – горячая фаза локализована на Донбассе. Этот компромисс крайне хрупок – если неформальные договоренности будут денонсированы, риск полномасштабной украино-российской войны уже весной возрастает. По большому счету, это будет означать начало Третьей мировой войны с последующим установлением нового биполярного американо-китайского порядка.
Фесенко: Безусловно, главный вызов на следующий год – это война. Но очевидно, что от продолжения войны, не говоря уже об эскалации конфликта, проиграют все, кто втянут в этот конфликт. И в отличие от ситуации весной и летом, все стороны конфликта, включая посредников, выступают за его прекращение. Другое дело, что даже теоретически не существует в природе никакой формулы мира на Донбассе. И никакого мирного урегулирования на Донбассе в следующем году не будет, но конфликт будет заморожен. Говорят, что это плохо и это второе Приднестровье, но война – еще хуже. В Приднестровье не стреляют, там мир. А большая часть ВВП Приднестровья зарабатывается за счет торговли через Молдову с ЕС. При этом большая часть жителей Приднестровья имеют паспорта Молдовы, с которыми ездят в Европу. Конечно, вариант замораживания конфликта – не оптимальный выход из кризиса, но это «меньшее зло», которое устраивает и Путина, и Порошенко, и Запад.
Возможна ли широкомасштабная война в следующем году? Не исключаю временной локальной эскалации конфликта, потому что с обеих сторон может быть соблазн через расширение сферы контроля над территорией отвлечь таким образом от социально-экономических проблем и у нас, и в России, я уж не говорю про Донбасс. Но вероятность масштабной войны минимальна, потому что для этого нужно быть клиническим идиотом в условиях, когда Россия стоит на пороге очень тяжелого экономического кризиса. А как бы мы ни относились к Путину, я не считаю его клиническим идиотом, который хочет Третьей мировой войны. Наоборот, его тональность и политика последних месяцев свидетельствует, что он будет проводить двойную политику: с одной стороны жесткая риторика и угрозы, с другой – поиск компромиссов. Любая эскалация конфликта против Украины будет означать для России новую волну санкций, вплоть до отключения системы SWIFT, что будет означать полный крах российской экономики. И даже если Россия оккупирует половину Украины, это не будет ее победой, а станет вторым Афганистаном. Выиграть эту войну Россия не сможет, а вот постепенно проиграть вполне. Поражение в этой войне плюс экономический кризис и как следствие – кризис в верхах станут катастрофой для российской государственности. Так что вероятность войны – 1–2%, а временного локального конфликта – 20–25 %.