Центробанк

Раз, оказывается, есть профильная тема - сдублирую сюда, чтобы не затерялось. Поучительное.

"Они начинают что-то подозревать"
Вообще очень толковое интервью, крайне рекомендуется читать целиком по ссылке, лучше с карандашом.

По мере того как становится все очевиднее, что центральные банки большинства стран мира заходят в тупик, все чаще звучат предложения если не пересмотреть, то хотя бы снова начать обсуждать «незыблемые» принципы, лежащие в основе монетарной политики последних десятилетий. В самом деле: таргетирование инфляции не работает так, как ожидается, а монетарные стимулы стимулируют спрос ― но не производство. Да и сами мировые центробанки начинают жаловаться на то, что предложение далеко не так активно, как раньше, реагирует на монетарные стимулы

 

― Каковы особенности ситуации в России? Насколько эта теория применима для нас?

― Режим таргетирования хотя и применяется в большинстве стран мира, но начинает постепенно трансформироваться, и на то есть веские причины. Например, в российской экономике условия для таргетирования инфляции, конечно, не самые блестящие. Потому что монетарный характер повышения цен у нас далеко не определяющий — как минимум он является только одним из факторов, которые существенно влияют на параметры ценовой динамики.

 

Только стоит держать в уме, что меры, принимаемые ЦБ, в общем-то кое-как работают и против курсового компонента инфляции. Ну а процентный конечно срабатывает в обратную сторону. Хотя он существенно меньше, так что из двух зол...

— Есть ли другие способы управления инфляцией, кроме традиционного таргетирования?

― Альтернативы есть. Один из вариантов — когда мы смотрим не на точку, а на период. Можно брать несколько кварталов или даже год и больше и смотреть, как инфляция приближается к таргету в течение этого периода. В данном случае локальные всплески цен можно игнорировать, что дает возможность большей гибкости в принятии решений. Другой вариант, к которому приходят многие центральные банки, — постепенный отход от жесткого установления таргета в сторону диапазона. По-моему, это хороший вариант, и мы могли бы пойти по этому пути.

Действительно, почему четыре процента — это значение, к которому нужно стремиться, а не три, пять или шесть процентов? Все это прикрывается научными и квазинаучными исследованиями, но в определенной степени это волюнтаризм. Нужно это понимать. Если глубоко разбираться в теме, то мы увидим, что есть множество факторов, которые должны влиять на выбор таргета, и ситуация не такая однозначная, а значит, в решениях по изменению параметров денежно-кредитной политики нужно принимать их во внимание.

― Напрашивается вопрос: почему в России в качестве мандата ЦБ выбрали именно традиционное жесткое таргетирование?

― В определенный момент возобладала точка зрения, что свободное курсообразование — это хорошо. К тому же помимо политики таргетирования действовал механизм бюджетного правила, то есть это был целый комплекс мер, направленных на макрофинансовую стабильность, которая в определенный момент времени после кризиса 2014 года стала абсолютным приоритетом, и оставалась им в течение 2014‒2020 годов.

Какая была логика? Исходили из того, что низкий уровень инфляции автоматически приводит к росту инвестиционной и потребительской активности. Наверное, так должно происходить, если бы не было шоков. Кроме того, как я понимаю, у людей, которые принимали окончательное решение, в каком направлении мы движемся, был очень важный аргумент, который трудно чем-то перебить, особенно в текущих условиях: выстраивание в финансовой сфере эшелонированной системы резервирования, частью которой является бюджетное правило — увеличение , занижение доходной части бюджета, формирование остатков на казначейских счетах. Такой системы, которая могла бы позволить российской экономике выстоять в условиях самого серьезного геополитического давления.

Понятно, что при этом страна теряла в темпах экономического роста. Однако стоит признать, что успехи в борьбе с санкциями связаны в том числе и с этой политикой. Поэтому нельзя рисовать картину только в черном цвете. Прошло не так много времени. Когда-то баланс будет подсчитан, и мы сможем с цифрами в руках делать выводы об эффективности проводившейся в тот период политики. В свое время мы говорили, что потери в темпах экономического роста в период 2017‒2018 годов, особенно когда цены на нефть росли, составляли примерно 1,5 процентного пункта. С другой стороны, если бы у нас не было этих систем резервирования в бюджетной и банковской системах, то в условиях 2022 года мы могли бы потерять не 2,1 процента, а шесть или даже семь.

Чей ЦБ?

― Сейчас доминирует теория, что ЦБ должен быть независим от исполнительной власти. Насколько этот вариант эффективнее? У нас есть пример Турции, где ЦБ получал указания от президента, и там все не так уж и плохо.

 

― На мой взгляд, никакой беды в том, что ЦБ независим, нет. Он независим только номинально. Эльвира Сахипзадовна Набиуллина не живет в закрытом бункере, так чтобы к ней нельзя было постучаться или позвонить из администрации президента или из аппарата правительства. Важно, что в дискуссиях о проблемах экономической политики ЦБ участвует как равный игрок. Например, он работает над согласованием сценариев и прогнозов социально-экономического развития. И хорошо, что как равный, потому что в результате в экономической политике возникает система сдержек и противовесов. Проблема в том, что зачастую компетенции ЦБ оказываются выше, чем тех, кто с ними дискутирует со стороны правительства. Качество аппарата и отработанность механизмов принятия решений, на мой взгляд, важнее, чем формальная независимость Центрального банка.

К Банку России предъявляется много претензий. Однако проблема не в нем. Проблема на стороне экономической политики и экономической стратегии. Денежно-кредитная политика есть, отдельные цели развития есть, а полноформатной экономической стратегии пока нет. Она вырабатывается, правительство ведет активную работу в этом направлении, но готового результата пока нет.

Иногда говорят, что инструменты ЦБ недостаточно развиты. На мой взгляд, эти претензии надуманны. Все инструменты, чтобы обеспечить более эффективное финансирование экономического роста, в том числе кредитное, у ЦБ есть. Проблема не в этом, а в определении экономической политики, долгосрочных приоритетов развития и выстраивании инструментов под нее.

 

― Недавно глава ФРС Джером Пауэлл на конференции МВФ жаловался, что предложение стало очень слабо реагировать на монетарные стимулы. Действительно ли наблюдается такой эффект?

― После кризиса 2008‒2009 годов все сильно испугались. Это видно по отчетности крупнейших компаний и корпораций, причем как экспортно ориентированных российских, так и мировых. Дивиденды раньше всегда были существенно меньше инвестиций. Отношение дивидендов к инвестициям было меньше единицы. Перед кризисом 2020 года по отдельным секторам российской экономики оно уже достигло двух или даже четырех. То же самое в крупнейших корпорациях мира. Доходы вроде большие, а инвестиции удельно меньше. Это создает определенные дисбалансы. Инвестиции, например, ушли из газа и нефтянки. Сыграла свою роль зеленая повестка.

 

Ключевая претензия к Банку России состоит в том, что он пытается всячески доказать, что трогать его не нужно. Люди обращают внимание на ключевую ставку, на низкие объемы кредитования и тому подобное, естественно, претензии к Центральному банку нарастают. В некотором смысле они обоснованны, но эти претензии самостоятельно ЦБ снять не может.

 

Экономика адаптировалась к новым условиям. Резервные механизмы сработали. Но сейчас мы должны получить другую экономику, а значит, и изменившуюся, модернизированную денежно-кредитную политику. Насколько можно судить из публичных заявлений правительства, оно настроено проводить активную экономическую политику в условиях роста оборонных расходов, нарастания ограничений по труду, капиталу и первичным ресурсам. Понятно, что в этом случае проблема механизмов финансирования экономического роста становится одной из ключевых.

 

Более того, хотя решения о льготных программах принимает правительство, первопричиной введения таких программ является сам ЦБ и его политика таргетирования инфляции, выражающаяся в жесткой ДКП. Таким образом, ЦБ сам загнал себя в ловушку, когда значительная часть экономики живет в условиях льготных ставок, а остальная часть просто не может себе позволить кредитование. Конечно, в таких условиях влияние повышения ключевой ставки будет крайне ограниченным.

 

Это, конечно, чистая правда - но ведь не вся правда. С таким же успехом можно сказать, что правительство загнало себя в ловушку льготных программ. Инь-янь - сперва для ЦБ вводятся такие показатели и ему даются такие инструменты, что он вынужден повышать ставку, потом возникшая ситуация парируется льготными кредитами (в сущности обнуляющими действия ЦБ).
Тут крайнего фиг найдёшь. Как бы все в рамках правил игры действуют, а получается не очень. Всё-таки вместо льготных кредитов, наверное, лучше было применять какие-то другие инструменты - но так их же считай нет, что остаётся...

«Повышение инфляционных рисков нельзя “убрать” из повестки дня. Инфляция в России носит издержковый характер, а не монетарный, поэтому повышение ставки на нее влияет не так сильно, как в развитых странах. Производства, которые пользуются субсидиями, льготными мерами со стороны государства (например, кибербезопасность, IT, некоторые отрасли машиностроения), продолжают работать. Нельзя забывать про рост гособоронзаказа, который продуцирует дополнительный спрос вне зависимости от того, какая процентная ставка сейчас в экономике», ― напоминает особенность проинфляционных факторов Олег Абелев.

В такой ситуации не только странно ждать от повышения ключевой ставки того охлаждающего эффекта, которого ждет ЦБ, — такое повышение, наоборот, подстегивает инфляцию.

 

- про "ставочный" вклад в инфляцию промышленники говорили и в 14-м годом, и всегда это для академических экономистов и финансистов звучало как откровение.
Хотя в эмпирической модели инфляции ЦБ ставка и фигурирует, но походу там чистая эмпирика, аппроксимация, и поэтому они могут недооценивать её вклад - т.к. фигурирует там ключевая ставка, а на инфляцию издержек влияет фактическая величина ставки по кредитам для предприятий, которая, например, в 2014 была вдвое выше ставки ЦБ.

«В текущей ситуации, когда финансовый контур ограничен и российским компаниям сложно и дорого привлекать финансирование, нужно сделать так, чтобы инфляция не была главным интегральным показателем эффективности денежно-кредитной политики, ― убежден член генсовета “Деловой России”, руководитель подкомитета по публичным рынкам капитала Алексей Лазутин. ― Нужно комплексно развивать и либерализовывать рынки капитала, давая возможность привлекать финансирование на развитие не только крупным компаниям, но и компаниям средней и даже малой капитализации, которые будут вкладывать эти привлеченные деньги в развитие».

 

Ну, да. Надо что-то менять - или KPI для ЦБ, или доступные ему инструменты. Или всё вместе. А пока так - "что ты мне дал, то я и привязал" © х/ф "Особенности национальной рыбалки"

Хех. и про ЦБ тема есть )
спрошу тогда. как ключевая ставка ЦБ связана с процентами по кредитам других банков? они ж из собственных средств кредиты дают.
что их заставляет повышать стоимость своих кредитов?

Очередная критика ЦБ, опять слабо обоснованная.

Инвестиционная активность была на исторически максимальных значениях. Однако возможности расширения предложения для удовлетворения растущего спроса были ограниченны. Производственные мощности и трудовые ресурсы были задействованы почти полностью». Вопрос, а не пора ли создать новые производственные мощности, ЦБ привычно игнорирует.

 

А что, ему еще и этим заниматься? Как бы ничего, что это не входит в компетенции и полномочия ЦБ никаким образом? Может, ему еще пшеницу сеять и войну выиграть?
С производственными мощностями - это к Минпромторгу и другим.

Не нравится жёсткая кредитно-денежная - уберите таргет инфляции в 4%. Используйте другие механизмы - скажем, впрямую давайте по рукам тем же девелоперам, чтоб цены не завышали.
Не можете/не хотите? Ну а чо ЦБ крайний тогда?

Напомним, ранее мы уже писали («Не желают остывать», № 34 за 2024 год), что льготные ставки и госсубсидии, как физлицам (например ипотечникам), так и крупнейшим предприятиям агропромышленного комплекса и сектора малого и среднего предпринимательства (МСП), делают экономику нечувствительной к ключевой ставке.

 

Ну так и хренли вы хотели, если практически лишаете ЦБшные инструменты половины их влияния? Результат немного предсказуем.

Фактор нехватки кадров и изменившийся рынок труда вообще Центробанку (и особенно рычагу ключевой ставки) неподконтролен.

 

...О! Но обязанностей по таргетированию с него никто не снимает! И целевую величину - тоже не меняет.

Что интересно, в Банке России признают: резкое повышение ставки «сработало» со значительным временным лагом, а эффективность этого рычага снизилась, но свои методы все равно менять не собираются.

 

Поменять методы = поменять всё. Даже не просто установки в ЦБ (к-е не он сам для себя ставит), "систему менять надо". Что опять-таки вне сферы компетенций ЦБ, даже если вдруг он этого хочет.

---

...

— Вероятно, инфляция в фазе интенсивных структурных сдвигов, которую пере--живает сегодня российская экономика, просто не может быть очень низкой. Таргет ЦБ в четыре процента неадекватен. Вы так не считаете?

— По иронии судьбы мы в институте много лет, начиная где-то с 2015-го, говорили, что инфляция в России в существенной степени носит немонетарный характер, что денежное предложение определяет ее не более чем на 20‒30 процентов, максимум на 40. И поэтому с инфляцией в принципе непродуктивно работать исключительно монетарными инструментами. Но если вы спросите меня, какого типа инфляция в России сегодня, то я отвечу: преимущественно монетарная.

— Почему же тогда инфляция не реагирует на монетарные меры?

— А потому, что сама экономика структурно сильно изменилась в последние два года. И потому, что главный источник монетарной инфляции лежит вне поля полномочий ЦБ — это Минфин, «автор» бюджетного импульса. На это прямо указывает ЦБ в свежем проекте «Основных направлений кредитно-денежной политики». Но проблема в том, что если представить, что мы сейчас сокращаем бюджетный импульс, то мы, конечно, снизим инфляцию, но одновременно мы сильно снизим темпы экономического роста. И есть все основания полагать, что он быстро вернется на траекторию роста темпом меньше двух процентов в год.

Более того, драма сегодняшней макроэкономической ситуации состоит в том, что сейчас нельзя быстро снижать ключевую ставку — моментально получится дополнительный выброс ликвидности на рынок, а дефицит предложения у нас никуда не делся. Соответственно, автоматически возникнет новый скачок инфляции. Или же эти деньги пойдут на валютный рынок, скачок курса сейчас тоже вряд ли желателен. Тем более что он неминуемо тоже отразится на товарных ценах.

В проекте «Основных направлений денежно-кредитной политики» ЦБ представляет дезинфляционный сценарий, в котором, единственном из четырех, сохраняются темпы роста ВВП в три процента. Но чтобы выйти на этот сценарий, требуется «нарастить инвестиции и повысить совокупную факторную производительность». Гениально, все очень здорово, только хотелось бы понять, как при такой ставке осуществить эту прекрасную задачу по наращиванию инвестиций, да и увеличить производительность в течение краткосрочного периода? Честно говоря, не очень понимаю, за счет чего.

— Рост совокупной факторной производительности уже запущен. Дефицит квалифицированной рабочей силы перевернул рынок труда — превратил его из рынка покупателя в рынок продавца. Дорогой труд запустил процесс автоматизации производства. ...

— Все так. С оговоркой, что роботы либо их комплектующие пока по большей части китайские.

— С чего-то надо начинать. Постепенно научимся делать сами.

Тот объем производства, который наша экономика может предложить сейчас, действительно не соответствует параметрам наличного спроса. Раньше этот разрыв легко покрывался за счет импорта из всех возможных источников, а теперь часть этих источников недоступна, другая часть связана с ограничениями на платежи. В этом смысле дисбаланс здесь, безусловно, есть. И он на инфляцию дополнительно влияет. Отвечая на ваш вопрос об адекватном таргете, я бы считал в сегодняшней ситуации нормальным уровень инфляции в пять-шесть процентов годовых.

...

---

Старое, от 2015. В принципе толково, даже если отдельные места могут быть спорными. Но нужно знать терминологию, иначе может быть непонятно.