Иногда выявляются совершенно неожиданные феномены, такие как межэтническое самоуправление в Анапе. По нашим наблюдениям, подтвержденным результатами интервью, там в результате взаимодействия между общинами казаков, греков и армян сложилась особая система отношений, в которой в роли посредников выступают «московские» генералы- отставники, поселившиеся после выхода на пенсию в этом городе-курорте. Официальные органы местного самоуправления реализуют те решения, которые общины считают необходимыми, и которые отставники «доводят» до местных чиновников. Такая система позволяет успешно балансировать интересы в муниципалитете, население которого «разбухает» в курортный сезон в десять и более раз.
«Властям плевать. Поэтому надеяться остаётся только на себя»
Арнольд Шварцнегер лопатой латает дырки на убитых дорогах родной Калифорнии
Так бывает, когда в стране процветает кумовство, чиновники разворовали казну, а поехавший дед обеими руками вцепился в трон и грезит ядерной войной.
Анатолий Вассерман (Бородатая политика)
«Властям плевать. Поэтому надеяться остаётся только на себя» Арнольд Шварцнегер латает дырки на убитых дорогах родной Калифорнии Так бывает, когда в стране процветает кумовство, чиновники разворовали казну, а поехавший дед обеими руками вцепился в трон и грезит ядерной войной. // t.me
Соотношение сил в обществе изменилось; главную же, неведомую пока силу представлял народ.
Некоторые историки, стремясь отыскать причины, заставившие Александра II приступить к реформам, пробуют их вывести прямолинейно - из статистики народных бунтов. На это заметим, что крестьяне в ту пору волновались, в общем, не больше, чем прежде; однако ожидали, и это ожидание было хорошо известно властям, но прежде всего и более всего министерству внутренних дел, возглавляемому Ланским. Министр не только докладывал царю, по, надо думать, нарочито сгущал, завышал опасность новой пугачевщины. Молчащий народ казался не менее страшным, чем бунтующий: отсутствие прямого контакта, диалога между властью и народом, отсутствие у населения буржуазных лидеров, как это было, например, во Франции, - все вместе это увеличивало страх перед “иррациональными”, только самим крестьянам понятными причинами, которые вдруг могут поднять их на бунт.
Надо еще разобраться, что сильнее пугало власть - откровенные крестьянские бунты или такие “странные” акции, как массовое стремление записаться в армию во время Крымской войны (пошел слух, будто добровольцы получат потом вольную);или позже - “трезвенное движение”, охватившее ряд губерний, когда сельские общества сами, своей инициативой запретили сотням тысяч крестьян пить вино под угрозой жестокой расправы...
Весь предшествующий исторический опыт убедил народ в
том, что «начальству» — царю, генералам, помещикам, буржуям
и особенно чиновникам — доверять нельзя. Что реализовать свои
требования можно лишь при том условии, если власть будет на-
ходиться в руках самих трудящихся. И как только, пишет Ленин,
в Феврале появилась такая возможность, «по инициативе много-
миллионного народа», самочинно и повсеместно, рабочие, солда-
ты, крестьяне стали создавать «демократию по-своему»4.
Советы стали возникать сначала на заводах и фабриках, за-
тем в районах, — раньше, чем какая бы то ни было партия успела
провозгласить этот лозунг. В определенном смысле это был спон-
танный процесс воспроизводства знакомых форм организации и
борьбы, ибо уроки 1905 года прочно вошли в «стихию» народно-
го сознания.
В создании Петроградского совета сыграли свою роль Чхе-
идзе, Скобелев, Гриневич, Копелинский и другие, находившиеся
в столице на легальном положении. Но общероссийским органом
власти Петросовет сделало давление снизу, те ожидания, кото-
рые питали рабочие и солдаты, посылая в Совет своих депутатов.
И Советы сразу и повсеместно, не вдаваясь в дискуссии о рам-
ках компетенции, заявили о себе как об органах власти. Они бра-
ли под контроль охрану порядка, продовольственное снабжение,
работу транспорта и т.п. А главное, они не забывали ни о мире,
ни о земле.
Я вам открою большую тайну: идея этого налога про 300 млрд руб. (так называемый windfall tax. — РБК) принадлежит бизнесу, а не государству. Они (бизнесмены. — РБК) же умные и информированные. Они понимают, что у них колоссальные сверхдоходы за 2021 и 2022 годы. Гигантские просто. Больше, чем у бюджета. Они говорят: «Ребят, чем нам налоги повышать, давайте мы лучше скинемся и заплатим».
А дальше начались нюансы: кто сколько? И это все паноптикум просто. Я [к бизнесменам] отношусь с большим уважением. Потому что реально многие из них — это настоящие патриоты, что бы про них ни говорили. И работают не потому, что их всех под санкциями, а потому что считают, что у них здесь дом. Они очень тесно себя идентифицируют со страной. Не все, но многие.
Как государство должно выстраивать отношения с бизнесом в новых условиях стратегически? Я считаю, что мы должны стать партнерами. Старший партнер и младший партнер. Потому что в наших условиях государство — это не ночной сторож и даже не баланс между обществом и государством. Государство берет на себя многие функции гражданского общества. Так уж получилось, к сожалению, исторически так получилось. И тем более сейчас получается это так .
Поэтому не может быть равенства государства и бизнеса. Но партнерство, когда государство и бизнес понимают взаимно цели и задачи, уважают их и работают, так вот, как win-win, с эмпатией. Один работает на цели другого, выстраивая в каждый момент времени некий консенсус, через плотные коммуникации, — вот эту модель я и называю моделью партнерства. Она у нас стала складываться с 2020 года, с пандемии».