Вестник Священного синода православной российской церкви № 1.Выходит один раз в месяц. Подписная цена на 1925 год (на 10 №№) 6 рублей. Цена отдельного № 75 коп. Наложенным платежом журнал высылается на сумму не менее 3 рублей. Адрес редакции: Москва, Самотека, Троицкое подворье, редакция "Вестника Синода".
Пленум Св. Синода 27-31 января 1925 г. Обращение к Правительству СССР:
…
Мы свидетельствуем, что обновленчество есть широкое движение.
Духовенства обновленческого на всей территории СССР:
Епископов 170, священников 17500.
Церквей обновленческих - 13650.
…
Мы просим не отбирать у обновленцев их храмов и не передавать их тихоновцам.
( О том, как Ленин взорвал все церкви и расстрелял всех священников: bodmich — ЖЖ )
Наутро мне-таки удалось пробраться к Соборной Палате, несмотря на ружейный и орудийный огонь, вспыхнувший к полудню с невероятной силой. Собор ни на один день не прерывал своих занятий, люди работали сосредоточенно и глубоко, ораторы, будто стыдясь липших слов, снимали свои имена с очереди, в эти дни был решен самый большой из вопросов сессии – восстановление на Руси Патриаршества.
"Патриарх Кирилл рассказал, за что его отца отправили в ссылку.
Причиной отправки на колымские лагеря стали найденные у него при обыске конспекты высших богословских курсов... Мой отец оказался на Колыме вот только за то, что во время обыска в его съемной комнате следователи нашли конспекты этих самых богословских курсов, где, естественно, слово "Бог" было написано с большой буквы. Переглянувшись, один пальцем ткнул в это слово и говорит: "Ишь, "Бог" пишет с большой буквы!". На что второй сказал: "Больше ничего искать не надо, этого достаточно". Было достаточно для того, чтобы отец на пять лет отправился на Колыму.
Патриарх Кирилл рассказал, за что его отца отправили в ссылку
Патриарх Московский и всея Руси Кирилл рассказал, что советские власти отправили в ссылку его отца протоиерея Михаила Гундяева за написание слова "Бог" с... РИА Новости, 09.11.2023 // ria.ru
Отец — священник Михаил Васильевич Гундяев (18 января 1907 — 13 октября 1974).... 25 февраля 1934 осуждён[13] на 3 года Исправительно-трудового лагеря (на Колыме).
Храм продолжал действовать после революции 1917 года. С января 1918 года большевики прекратили финансирование церквей. С целью поддержания жизнедеятельности храма было организовано Братство храма Христа Спасителя. За короткое время на средства частных жертвователей было проведено временное электрическое освещение, организованы церковный хор, читальня, отремонтирована ризница. Одним из членов братства был издатель Иван Сытин, который на собственные средства опубликовал небольшую книгу об истории и архитектуре храма Христа Спасителя[46][45].
Клир и прихожане храма Христа Спасителя не поддержали сформированное в мае 1922 года (вскоре после помещения патриарха Тихона под домашний арест) Высшее церковное управление (обновленцев). По свидетельству митрополита Михаила (Ермакова), «верующее население Москвы в громадной массе тоже против самозванцев. Когда митрополит Антонин и епископ Леонид хотели совершить рукоположение прот. Альбинского в кафедральном Храме Христа Спасителя — народ не допустил, и рукополагали на Патриаршем подворье»[47].
6 июня 1922 года Высшее церковное управление вынесло постановление, в котором просило государственную власть произвести следствие по делу о контрреволюционной деятельности в храме Христа Спасителя. Просьба была удовлетворена, и вскоре в кафедральном храме Москвы появились обновленцы. Настоятелем храма стал один из лидеров обновленчества митрополит Александр Введенский[48]. В этой должности он оставался до закрытия храма в 1931 году.
Такую халатность, равнодушие и пассивность русского народа перед очевидной бедою можно объяснить только взглядом его на пожар, как на Божие наказание, как на особенно сильное проявление гнева Божествениого на людей за их грехи, глубоким убеждением простолюдина, что если захочет Господь наказать пожаром, то никакие пожарные сараи, обозы, вообще, никакия простыя человеческия средства не помогут, не спасут, «все равно все сгорит и сам даже сгоришь, если на то есть воля Божия». Если пожар случится от молнии, т.е, когда для крестьян слишком уж ясно, что огонь от Бога или Илии пророка, тогда они прямо бегут не к пожарному сараю, а или ищут чудодейственного молока от черной непременно коровы или идут в храм за иконами, с которыми обходят все селение.
…
Этим объясняются тысячи суеверий, и предрассудков, которые так вредят в жизни русскому простолюдину, его беспечность, ленность, легкомыслие, пассивность и равнодушие; «все равно, говорит он, - как ни работай, что ни делай, Бог захочет, так уродится хлеб, а не захочет, так, как ты ни паши, как ни удабривай, Он не даст дождя, ничего и не будет, потому с весны и до зимы крестьянин все смотрит на небо и ждет всяких благ оттуда; «захочет Господь наказать пожаром, голодом, мором, разными болезнями, смертью, так ничего тут не поделаешь, молись только и постись, а будешь роптать, бороться, только нагрешишь, разгневишь больше Бога, терпи уже лучше», и русский крестьянин действительно терпит и терпелив чрезвычайно. С самого детства, по примеру матерей, отцов и дедов, привык он считать за самые страшные грехи: нарушение постов, неистовое полжение на себя крестного знамения, поклонов, работу в праздничные дни, тогда как пьянство, ругательство в те же праздники, оскорбление родителей, побои жены, детей кажутся ему грехами несравненно меньшими, столь обычными в его быту, что не стоит на них и обращать внимания;
…
Одним словом, нравственные понятия русского простолюдина своеобразны и очень невысоки. Справедливо замечает «Новое Время» (за текущий год), что почти в 900 лет существования у нас христианства наш простолюдин усвоил только одну внешнюю его сторону: внешние правила, уставы церковные, в чем и заключается заслуга духовенства. Было бы несравненно ценнее, выше, если бы он также, страшился обманывать, лгать, как боится поесть скоромного в среду и пятницу; между тем ложь и обман он считает за нечто необходимое в жизни; «не обманешь, не продашь», говорить русская пословица. За малейшее изменение в церковном обряде, за пропуск буквы «азъ» наш простолюдин готов умереть, а за пятак способен сказать ложь под присягою пред Св. Крестом и Евангелием.
Вестник военного и морского духовенства, №5-6 1-15 марта 1917. С. 142-144:
Старый строй и Православная Церковь.
В эти бурные дни грозы народной, как-бы освежающей раскаленный воздух и благодатным дождем наполняющей жаждущую землю, к сожалению, наблюдается немало и печальных явлений.
К числу последних относятся многия нарекания на Церковь православную, подсказываемые, видимо, или непониманием существа дела, или же недружелюбным отношением к Церкви. Зачем, говорят, Церковь постоянно молилась за царя и за весь царствующий дом, когда так не достойны были и отрекшийся царь Николай 2-ой и его супруга? Не раболепствовала ли Церковь — это высшее Божественное учреждение, — пред царскою властью, или точнее, не унижали ли тем Церковь, не по разуму усердствующие её служители?
— Нам кажется, в таком обвинении кроется явное недоразумение. Церковь молилась за царя и за правительство, и всегда будет молиться, каково-бы это правительство ни было, не потому, что Церковь раболепна, а потому, что молитва за власть предержащую завещана Церкви Самим Богом, и потому никакие человеческие силы не в состоянии отменить её. Св. ап. Павел в послании к ученику своему Тимофею пишет: „Прежде всего прошу совершать молитвы, прошения, моления, благодарения за всех человеков, за царей и эа всех начальствующих “ (1 Тим. 2, 1—2). При этом надо иметь в виду, когда писалось это послание: во времена царствования в Римской империи императора Нерона — этого кровожаднаго, неистоваго зверя на престоле. Без преувеличения можно сказать: мир не знал изверга худшего Нерона. То император язычник, мучитель и жестокий гонитель христиан. И тем не менее апостол, по внушению Духа Святого, завещает Церкви молиться о нём. Почему? — Да потому, что молитвы церкви сильны просветить человека истинным светом св. Евангелия, умягчить его сердце, умудрить и укрепить тех, управлению коих вверены миллионы людей. В таком смысле были молитвы Церкви о царствовавшем императоре, таковы же будут они и о тех благоверных правителях, коих угодно будет Промыслу Божию поставить над нашим народом.
В чем-же здесь погрешала Церковь?
В том, говорятъ, что Церковь всегда выдвигала самодержавие царя.
Да, Церковь поминала всегда императора самодержавнейшим. — Но как-же могла она поминать его иначе? Титулы царские устанавливаются народами, принимаются всеми державами. Церковь никому никаких титулов не дает, не в праве она ничего в них и изменять.
Церковь, говорят, учила о повиновению царю. — Но как же, спросим мы, могла она не учить этому? Такая Церковь не могла бы и существовать, и не потому только, что ее не допустила-бы власть: никакия внешние силы не уничтожат Церкви, хотя-бы гонимая и даже мучимая, Церковь будет пребывать, по воле и пророчеству её Божественного Основателя, до скончания века, — но потому, что Церковь, допустившая проповедь о неповиновении власти, отказалась бы от Божественнаго учения, возвещеннаго ей в слове Божием. Св. апост. Павел в послании к Римлянам пишет: „Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога, сущия-же власти от Бога установлены" (Римл. 13, 1). Проповедью о неповиновении власти Церковь сама колебала-бы то основание, т. е. слово Божие, на котором она стоит. Теперь призвано новое временное правительство, и Церковь не только молится за него, но всех верных чад зовет повиноваться ему со всем усердием и не только за страх, но и за совесть, ибо на этом правительстве лежит величайшая задача, высшая сил человеческих — управить двухсотмиллионным народом в страшную, небывалую бурю. Только благодать Божия, по молитвам св. Церкви, может укрепить людей на такой подвиг. Будет новое постоянное правительство, и о нем также будет возносить свои молитвы Церковь. Смена форм правления, смена правительств — дело народов. Церковь стоит в стороне от этого, она учреждена Христом Спасителем и существует не для политической борьбы, не для устроения царства земного, а для устроения царства небеснаго в душах человеческих.
Церковь, говорят, не обличала недостойных носителей власти.
— Но кто может с уверенностью сказать, что таких обличений не было со стороны служителей Церкви. — И неправду, и продажничество сильных и высоких пастыри, несомненно, обличали; о немецком засилье, захватившем самыя жизненные ткани народного организма, немало говорили с церковной кафедры. Правда, лиц при этом не указывали. Но едва ли пастыри при таких обличениях вправе называть определенные имена. Иначе то было бы приговором без суда, наказанием без следствия. Пастыри Церкви могут бороться с темными явлениями жизни, но не судить и обвинять отдельныя личности, независимо от их положения. К сожалению, голос пастырей не мог быть услышан. На всем лежала тяжелая, все сковывающая рука цензуры, без разрешения которой нельзя было напечатать не только обличения, хотя-бы и косвенного, но даже краткой церковной молитвы.
Пастыри сами быми первыми жертвами веками установленнаго режима и больше, чем кто нибудь, чувствовали на себе его тяжелый гнет. Вышедшее из народа русское духовенство с народом жило, с ним вместе и страдало. К прискорбию, как Церковь православная, так и её пастыри имеют немало врагов. Со всех сторон ее окружают лица совершенно незнакомые ни с жизнию Церкви, ни с её учением. Этим только разве можно объяснить распространяемое в Петрограде в народе обвинение: в самые бурные дни революции, будто бы, на колокольнях церквей были поставлены пулеметы и с них стреляли в народ. Вследствие таких обвинений, некоторыя церкви были обстреляны, духовенство их подверглось обыскам, а в результате, насколько выяснилось теперь это дело, нигде, видимо, пулеметов, не оказалось.
Не таковы ли в большинстве и другия обвинения на Церковь?
Но забудем все, что было тяжелого. Без мук и страданий небывает великого. С бодрым духом, с взаимным доверием пойдем на новый путь, который обещает и Церкви и народу свободу и радость.
(„Воскр. Благовесть“). Прот. Евг. Кондратьев.