Инфовойна в Z0ZZ кампании (2022 г.)

Индийский книжный магазин - как это выглядит и что читают?

В центре Ченная {до 1996 г. - Мадрас} нашел книжный магазин с историей - в старом колониальном здании, в котором продают литературу уже много десятков лет.

Вообще, в городе незаметно большое число читающих людей, но они есть, конечно, ведь Индия - одна из самых населенных стран мира с населением в полтора миллиарда.

Большинство книг - на английском, образованные люди здесь обычно знают английский, долгое время британского владычества над этой территорией не прошло даром.

Имеются тут книги на хинди, и на еще более экзотических языках - тамильском и малаялам, на которых разговаривают в южной части страны.

Внимательно изучил, есть ли какая-то литература из Украины. Не нашел ничего.

Дальше стал смотреть литературу о России и/или российских авторов.

Самое популярное - две книги о современной России, они были выставлены при входе в магазин как пользующиеся спросом. Любопытно, что обе эти книги о России, но и об Украине тоже.

Книгу "Узник Путина" написал необычный персонаж Эйден Аслин. Это британец, который переехал в Украину, получил украинское гражданство и пошел служить в ВСУ. В 2022 году он воевал в Мариуполе против российских войск, попал в плен, а потом освободился по обмену. Написанная им книга, рассказывающая о жизни в российском плену, теперь продается, как видим, даже в Индии.

Вторая книга - журналистки "Новой газеты" Елены Костюченко "Я люблю Россию: Репортаж из потерянной страны". В аннотации говорится, что в книге помещены "репортажи с мест боевых действий, с Донбасса, Украины, а также остросоциальные проблемы в России и странах СНГ, включая истории про секс-рабство и ЛГБТ-активистах".

Кроме этих двух книг, о современной России (и Украине) больше не продается ничего. С официальным российским взглядом на эти события книг не представлено.

К слову, посетил в городе еще один книжный магазин, там продавались тоже только эти две книги по российско-украинской тематике. Книги эти не европейских изданий, напечатаны именно в Индии - специально посмотрел.

Также в Ченнае издается на английском русская классическая литература. Отдельные книги - Чехова, Толстого, Достоевского. А еще обнаружил сборник рассказов русских авторов, среди которых Пушкин, Гоголь, Тургенев, Достоевский, Лев Толстой, Чехов и др.

 

Панские путешествия

Индийский книжный магазин - как это выглядит и что читают? В центре Ченная нашел книжный магазин с историей - в старом колониальном здании, в котором продают литературу уже много десятков лет. Вообще, в городе незаметно большое число читающих людей, но они есть, конечно, ведь Индия - одна из самых населенных стран мира с населением в полтора миллиарда. Большинство книг - на английском, образованные люди здесь обычно знают английский, долгое время британского владычества над этой территорией не прошло даром. Имеются тут книги на хинди, и на еще более экзотических языках - тамильском и малаялам, на которых разговаривают в южной части страны. Внимательно изучил, есть ли какая-то литература из Украины. Не нашел ничего. Дальше стал смотреть литературу о России и/или российских авторов. Самое популярное - две книги о современной России, они были выставлены при входе в магазин как пользующиеся спросом. Любопытно, что обе эти книги о России, но и об Украине тоже. Книгу "Узник Путина" написал необычный персонаж… //  t.me

 

« Puisqu’il le faut... » : dans la Russie profonde, l’acceptation fataliste de la guerre, malgré le deuil

Paris, village russe de 1 700 habitants, non loin de la frontière kazakhe, paie un lourd tribut au conflit. Quatre hommes qui s’étaient portés volontaires sont morts, seize autres sont mobilisés sur le front à des milliers de kilomètres. Autant de familles et de voisins endeuillés ou inquiets… Pourtant, deux ans après le début de l’« opération spéciale », l’heure n’est pas à la contestation du pouvoir, mais à la résignation. //  www.lemonde.fr

 

Бенуа Виткин (село Париж Челябинская область), специальный корреспондент. Опубликовано 2024.02.02.

«Раз так надо…»: в глубинной России фаталистическое принятие войны, несмотря на потери

Париж, российская деревня с населением 1700 жителей, расположенная недалеко от границы с Казахстаном, платит высокую цену за конфликт. Четверо мужчин, записавшихся добровольцами, погибли, еще шестнадцать были мобилизованы на фронт за тысячи километров. Столько скорбящих или обеспокоенных семей и соседей….
В Париже, к югу от Урала, война занимает большую часть небольшого музея школы им. Василия Блюхера – две комнаты, уютно расположившиеся на третьем этаже здания, из которого переливается трагедия русской истории, оставляя скромный уголок с фольклорными нарядами и ремесленные изделия этого региона. Есть гражданская война (1917-1921 гг.), фигурантом которой был красный маршал Блюхер, прежде чем он был убит своими же в 1938г.

Непомерно тяжелая цена второй мировой войны: воевали 500 человек, почти все взрослое мужское население; половина не вернулась. Позже в Афганистане, Чечне воевали соответственно 12 и 5 бывших учеников школы, чьи скомканные портреты выставлены на витринах.
Сам визит несет в себе тяжелый запах советизма. Школьники тоном эпической поэмы рассказывают статистику тонн зерна и скота, поставленных местными крестьянами Красной Армии в 1941 году. Некоторые были одеты в форму советских пионеров, белые рубашки и красные галстуки. «Всегда готов», — скандируют они с ноткой гордости в голосах. Месяц назад появилась новая экспозиция, но директор школы Надежда Иванова дает сигнал ускориться. Искусственные цветы, литера «Z», символ «спецоперации» в Украине, и новые портреты, бумага которых еще не успела пожелтеть: 10 выпускников школы, воюющих сейчас на Украине.

Надежда Иванова хмурится. Она предпочитает хвалить полученное в ее школу оборудование (здание старое, но в каждой комнате есть свой проектор и свежая краска на стенах) или хорошее поведение учеников: одаренный, увлеченный спортом, вежливый... Директор говорит правду: в школьных коридорах или на улице дети уважительно приветствуют взрослых. «Я даже не помню, когда в последний раз мне приходилось сталкиваться с воровством», — задумчиво настаивает директор, прежде чем показать наиболее оснащенные классы. Комната, где мальчикам положены уроки технологии и сварки; класс где девочки учатся домашним делам на новеньких швейных машинках и кухонной утвари.

Наблюдение почти всегда присутствует

Париж, в 1800 километрах от Москвы, – это российская глубинка. В селе проживает тысяча семьсот жителей, подавляющее большинство из которых составляют нагайбаки, тюркоязычная этническая группа, близкая к татарам, но с православной верой. Они потомки казаков с Южного Урала, которые проехали по Европе по пятам Наполеона в 1814 году после его поражения. Вернувшись домой, казаки-нагайбаки были направлены царем на южные пределы империи, лицом к границам современного Казахстана. Они назвали свои деревни в память о европейских городах, которые они пересекли: Фер-Шампенуаз, Лейпциг, Берлин, Варна и Париж…

Здесь названия улиц могли бы напоминать красные пригороды французской столицы: улица Советская, улица Комсомольская, улица Пионеров... Но на этом параллель заканчивается, если бы не 50-метровая Эйфелева башня, расположенная в центр села. Невысокие домики, очаровательные своими витиеватыми окнами и крашеными деревянными стенами, жмутся друг к другу, обдуваемые снегом и степным ветром. Никакого шума, ни мычания коров, ни крика гусей. Здесь жители в основном занимаются натуральным сельским хозяйством, а несколько животных держат под прикрытием во дворах. Они забивают большинство из них, когда наступают первые холода: содержание домашнего скота становится слишком дорогим, когда на земле больше нет травы.

Обращаясь к местным властям, «от парижан к парижанам», мы надеялись пройти в эти двери этой замкнувшейся в себе России. Дискуссии были трудными, собеседники часто подбирались вручную, почти всегда присутствовала слежка. В деревне муки войны вновь влияют на мирный крестьянский быт. У шока есть имя: мобилизация. С 21 сентября 2022 года, дня, когда Владимир Путин принял решение отправить мирных жителей на украинский фронт, шестнадцать жителей получили приказ присоединиться к задействованным войскам. В пять раз больше, пропорционально, чем в среднем по стране, где заявлено 300 тысяч мобилизованных на 140 миллионов жителей.

Желание мира

В тот день Москва вспомнила об этих тысячах изолированных деревень, забытых на произвол судьбы и многие из которых умирают молча, без поддержки федеральной власти. «Пётр получил повестку вечером 21 сентября. 23-го числа он был в форме на военной базе в этом регионе», — вспоминает 71-летняя Вера Федорова, чей племянник, 46-летний Петр Афанасьев, служит танкистом на украинском фронте. Глава семейства, работник огромного Магнитогорского металлургического комбината, расположенного в двух часах езды от Парижа, не колебался: «Если надо, значит надо», — сказал он, целуя двоих своих детей.
Через полтора года, когда надежды на возвращение уже не было, примерно те же слова повторила его тетка Вера Федорова. «Мы хотели бы мира, мы бы хотели, чтобы отношения с Украиной вернулись в то состояние, в котором они были раньше. Но если надо... Мы смотрим телевизор, слушаем главнокомандующего [Владимира Путина]. Не наша задача решать...»

«Работа» пенсионерки, всю жизнь проработавшей медсестрой на Крайнем Севере, — поддерживать уехавших: в первый же день она устроила небольшой дачный лазарет для своего племянника Петра; регулярно они с мужем используют свои резервы, чтобы присылать ему посылки: копченая свинина и баранина, маринованные овощи с огорода... Вера Федорова была бы даже весьма благодарна властям, ведь газ скоро должен прибыть. Больше никаких утомительных дел с дровами. Трубы уже проложены на мерзлой земле перед садом, где резвятся несколько овец. Не хватает только рабочих...

Патриотическая пропаганда

Назовем ли мы это верностью, смирением или подчинением, эти слова «поскольку необходимо…» повторяются из одного дома в другой десятками уст, молодых и старых. Никакого негодования - по крайней мере, по отношению к прохожему незнакомцу - не выражается, никакого движения, которое напомнило бы о попытках нескольких групп жен мобилизованных мужчин в других частях России добиться возвращения своих мужчин.

«Я никогда не слышал ни малейшего упрека, ни малейшего слова в адрес президента», — уверяет Василий Тоймурзин, который регулярно стучится в двери села, чтобы забрать одежду для мобилизованных.
Этот 78-летний мужчина является руководителем Совета ветеранов. Сегодня его состав немногочислен: последний участник Второй мировой войны умер в 2018 году. Осталась горстка «афганцев», как называют участников этого конфликта 1979-1989 годов. Он сам — дитя войны, родившийся в 1944 году, когда в Париже было зарегистрировано всего три рождения.

Однако возмутительная пропаганда, исходящая из Москвы, похоже, не нашла особого отклика в деревне. Никаких громких речей об украинских «нацистах» или «героизме» российских боевиков… «Мы хотим, чтобы они вернулись как можно быстрее. Жив и здоров», — сказал Василий Тоймурзин, говоря об ушедших воевать сельчанах. «И с победой», — спешит он добавить, как будто это упущение было предосудительным. «Если меня призовут, я пойду», — также говорит Дмитрий Батраев, 33-летний фермер и отец: чтобы защитить свою землю и сохранить будущее моих детей».

Через два года после того, как Владимир Путин развязал войну, идея о том, что речь идет о «защите» России, глубоко укоренилась в умах людей. Ответ, который должны дать граждане на этот призыв, выдвигается как очевидный. «Поскольку это необходимо…» Как будто судьба парижан, поколение за поколением, конфликт за конфликтом, заключалась в том, чтобы создать маленький музей школы им. Василия Блюхера – то самое учреждение, которое объясняет детям, что конфликт был «запланирован русофобским Западом» с целью «захватить власть в России и завладеть ее богатствами». Более того, Украина («государство, построенное на лжи») готовилась к нападению «примерно через две недели» после начала «спецоперации». Запад стремился получить ядерное оружие и разместил на своей территории «американские лаборатории биологического оружия».

«Кому нужна эта война?»

Дмитрий Батраев дает очень личное определение этому патриотизму, хранителями которого считают себя нагайбаки: «Не приходите и не беспокойте меня у меня дома, и я не приду к вам». Помимо своих животных (11 коров и 36 лошадей) и своего поля, фермер, в меховой шапке, нависающей на худое лицо, работает на местной лесопилке. Благодаря изнурительной работе его ежемесячный доход может достигать 70 000 рублей (730 евро), чего достаточно, чтобы прокормить семью из четырех человек. Он также является одним из активных членов группы местных казаков, которые стремятся возродить забытые в советские времена традиции и обучают молодежь, в том числе приемам боя и выживания. Это не мешает ему произнести фразу, которая в других местах в России привела в тюрьму некоторых оппонентов: «Кому нужна эта война?».

Дмитрий Батраев этого не скрывает, не горит желанием поехать в Украину. Его сосед и друг Алексей Коннов погиб 24 октября 2022 года в возрасте 36 лет, даже не успев повоевать. В тот день разбомбили школу, где базировалось его подразделение. Двое мужчин вместе ходили в школу, оба работали на лесопилке. Дмитрий Батраев нес его гроб в день ее похорон. Его вдова Алена была там со своими тремя детьми, осиротевшими, младший из которых родился через две недели после смерти отца.
«Он был патриотом и имел боевой опыт, приобретенный в Чечне», — говорит Дмитрий Батраев. С первых дней, он был готов к бою, никто не мог его удержать. Он был хорошим парнем, всегда улыбался…» Алексей Коннов, чей портрет висит в музее, не единственный уроженец из Парижа, погибший в войне против Украины. Всего их четыре. Они не входили в число мобилизованных, присоединились добровольно.

Материальные выгоды

Когда шок прошел, деревенская жизнь возобновилась, Париж вернулся к своей анонимности. Лишь год спустя региональная пресса упомянула о краже креста и флага, украшавших могилу Алексея Коннова. Политический акт? Шутка не очень примерных детей? Через два дня сотрудников милиции Афанасьева и Байбатырова поздравили с обнаружением креста. Деревенская жизнь, за закрытыми дверями шептались слухи... Говорят, что семья Конновых отреставрировала старый дом, что мать купила новый. Государство выплачивает семьям погибших солдат минимум 5 миллионов рублей (52 200 евро), иногда больше. Для Парижа это непомерная сумма.

Тема материальных благ, принесенных конфликтом, табуирована – говорить об этом означало бы умалить жертвы, принесенные теми, кто ушел. Но игнорировать это невозможно. В деревнях и малых городах России армия на протяжении многих лет была для тысяч молодых людей единственной возможностью получить стабильную работу или даже карьеру. Способ создать семью и расплатиться с долгами…
Война не изменила этой ситуации. Просто больше риска и больше денег. Мобилизованные получают ежемесячную зарплату около 200 000 рублей (2100 евро). Для сравнения, некоторые встреченные в Париже пенсионеры получают пенсию чуть больше 12 000 рублей (125 евро) в месяц. Интерьер скромный, всегда включен телевизор. Без видимой ревности указываем здесь на переделанную крышу, там на новую машину, на обогащенное поголовье…

Исход молодежи

Дела, привлекающие внимание в Москве и других местах – повсеместные репрессии, политические игры в столице, цензурированные шоу, уход иностранных компаний… – все это словно происходит на другой планете, вдали от степи. И нас беспокоят не цены на айфоны, а цены на макароны, которые резко выросли. Федор Маркин, самый крупный фермер села, дает представление об этих сельских проблемах. Бывший тракторист, некогда директор совхоза, теперь он владеет 7000 гектарами земли – не очень плодородной – и в пик урожая на нем работает до пятидесяти человек. Он опасается за свою ферму из-за резкого роста цен на сырье, отчасти из-за западных санкций, и цены на пшеницу, которая в этом году снизилась вдвое.

Мужчина, которому сейчас 65 лет, был мэром Парижа в период с 2000 по 2002 год. В то время фонд Джорджа Сороса еще работал в России, другими словами, целую вечность, прежде чем его выслали из страны. «Они помогли нам организовать книжную ярмарку, — вспоминает Федор Маркин. Именно он рассказывает, как в начале 2000-х небольшая группа парижан убедила главу местной связи с помощью большого количества водки превратить деревенскую телефонную антенну в прекрасную Эйфелеву башню...

Другая забота бывшего избранного чиновника, который неустанно колесит по своим землям за рулем своей «Лады Нивы», касается рабочей силы. В этом трагедия Парижа: молодежь уезжает, деревня обезлюживается. Сегодня в школе учатся 190 учеников по сравнению с 320 в начале 200-х гг., когда пост директора заняла Надежда Иванова. Некоторые дома заброшены. Сами три дочери Федора Маркина обосновались в Москве и Магнитогорске. «Работы нет», — повторяем мы снова и снова. Из девяти совхозов советской эпохи ни один не сохранился. И крупные хозяйства, подобные ферме Федора Маркина, являются исключением. Молодые люди ищут более высокую зарплату на Магнитогорском металлургическом комбинате или едут работать на несколько месяцев в нефтяные города Севера.

Проведение газа

Тем не менее, Париж извлекает выгоду из инвестиций, что является чрезвычайно редкой возможностью для города такого размера. Приход газа десять лет назад, несомненно, был более заметным событием, чем война. Около 90% домов сейчас подключены к сети. В этом году жители с энтузиазмом относятся к ремонту дорог. Говорят, что асфальт был заново покрыт, что щадит подвески автомобилей и не дает жителям осенью и весной увязнуть по щиколотку в грязи. Честно говоря, посреди зимы разницу заметить сложно: дорога покрыта слоем льда настолько скользким, что прижимает самых старых жителей к домам, а самым младшим позволяет кататься на коньках между домами.

Говорят, что губернатор Челябинского района влюбился в деревню. Полумарафон, организуемый в июне, всегда собирает больше участников. Дом культуры с большими советскими фресками находится на реконструкции – еще одна инвестиция. Но здесь нет кафе, где можно было бы встретиться. Достаточно, чтобы поощрять стремление молодых людей к изгнанию, но это отсутствие также означает, что в Париже мы видим меньше этих ошеломляющих силуэтов, составляющих неизменный декор русских деревень. В магазинах в алкогольном отделе выдержана разумная пропорция между набивными сапогами, китайским вареньем и фермерскими продуктами...

«Ношение имени Парижа всегда обязывало нас заботиться о нашей деревне», — добавляет бывший мэр Федор Маркин. Также важна сплоченность жителей. В советское время здесь не было массового перемещения населения. Изоляция менее заметна, чем где-либо еще. Не одобряется тот, кто не поддерживает свой дом или не присматривает за своими детьми, как и тот, кто не уважает традиции нагайбаков, такие как принесение в жертву животного через три года после смерти умершего человека.

Редкий скептицизм

30-летний Роман, неожиданно встретившийся на улице с фонарем на голове, рассматривает динамизм села в перспективе: «Люди здесь замкнулись, у каждого свои заботы, часто финансовые. Правительство вкладывает деньги в инфраструктуру и организует собрания, как правило, спортивные мероприятия, чтобы отвлечь население, чтобы оно не задавало вопросов и не впадало в депрессию во время просмотра новостей...» После жизни в городе Роман решил вернуться в деревню, где он ценит спокойствие. Со своими тремя коровами и особенно пятьюдесятью пятью свиньями ему удается зарабатывать 40 000 рублей (420 евро) в месяц. Он также отмечает подорожание из-за санкций пищевых добавок и витаминов, которые он дает своим животным, но и снижение их качества.

Он один из немногих, кто выразил определенный скептицизм по отношению к «спецоперации». В любом случае он «не хочет отдавать [свою] жизнь в чужие руки и подчиняться бессмысленным приказам». Даже зарплата вызывает у него сомнения. Один из его друзей, находясь в отпуске, купил мотоцикл и машину; через три дня, в нетрезвом состоянии, его конфисковали. И все же, если бы его мобилизовали, он бы пошел: «Где мне спрятаться? Как мои родители смотрели бы в глаза соседям?»

Те на Западе, кто надеялся, что война и возвращение гробов в конечном итоге заставят россиян «проснуться», выйти из политической апатии, не ошиблись. Только пробуждение оказалось не таким, как они ожидали. В отсутствие какой-либо другой конкурирующей версии мы смыкаем ряды вокруг президента, фигура которого полностью перепутана с фигурой государства. «То, что происходит, придает смысл нашей жизни», — говорит 61-летняя Екатерина Батраева, которая вместе с тремя другими пенсионерами сформировала группу волонтеров. Никто из четверых ранее не занимался гражданской деятельностью. С ноября 2022 года они регулярно встречаются, чтобы шить одежду, шапки и носки для армии. Их последнее творение: водонепроницаемое пончо, которое трансформируется в палатку. За их транспортировку на фронт отвечают другие волонтеры.

«Государство знает, что оно должно делать»

Екатерина Батраева – бывший директор Дома культуры. Ее пенсия не превышает 16 000 рублей (170 евро) в месяц – достаточно, чтобы прокормить себя благодаря огороду и козам, но недостаточно, чтобы справиться с малейшими непредвиденными событиями или оплатить лекарства. Что, если государство вместо того, чтобы вести войну в чужой стране, сосредоточится на улучшении системы здравоохранения или даже на повышении пенсий? «Я никогда об этом не думала», — отвечает она. Государство знает, что оно должно делать. Я просто надеюсь, что все это было не напрасно..."

Патриотический дискурс также популярен среди молодежи. Их четверо, в этот день, в конце декабря, в возрасте от 13 до 16 лет, чтобы встретиться перед воротами пенсионерки Веры Федоровой, племянник которой мобилизован. Кроссовки, спортивные штаны Adidas, не совсем те, которые вы ожидаете увидеть субботним утром, чтобы расчистить снег в доме пары пенсионеров. Все они являются членами группы, сформированной после начала «спецоперации», которая помогает семьям мобилизованных, привозя им дрова или выполняя мелкие ремонтные работы.

«Для нас очевидно помогать другим, особенно сейчас», — говорит 16-летний Иван, мечтающий стать профессиональным спортсменом или, в более реалистичном варианте, слесарем. Это то же самое доказательство, которое заставляет их говорить, что, если война продолжится и, если их призовут, они выполнят «свой долг». Даниил, которому тоже 16 лет, уже потерявший в этой войне дядю, единственный из четверых, кто мечтает о будущем в Париже.

Даже священник, который служит в крошечной деревенской церкви, готов напомнить об этом. «Убийство – это грех, но защита Родины – самое святое деяние», – уверяет 54-летний отец Сергий, только что вернувшийся из Украины, где он возглавлял колонну с гуманитарной помощью и встречал мобилизованных из Парижа. Он также знает, что такое война, поскольку в конце 1980-х годов прослужил два года в Афганистане. Трудное воспоминание? «Наоборот, лучшие годы моей жизни. На войне нет лжи.» Воскресная служба привлекает несколько пенсионеров.

Поэтапное образование

Школа полным ходом адаптируется к потребностям государства. Введены различные курсы гражданского образования, где речь идет о патриотизме, войне на Украине, «традиционных ценностях», а также экологии или гражданстве, уверяет директор. «Для нас никогда не стоял вопрос об обращении детей с оружием», — настаивает Надежда Иванова, хотя подобная практика стала распространенной в сотнях школ России. Не из-за ли этого предусмотрительности директору, несмотря на ее двадцатилетний опыт, назначили «советника по образованию»? Мария Арапова, 29 лет, учительница информатики и местная жительница, прошла два тренинга в Крыму, чтобы подготовиться к этой должности.

С тех пор она курировала участие детей во внеклассной жизни, а также поощряла создание патриотических групп в школах, таких как «Движение первых», которое Владимир Путин открыто объявил преемником советских пионеров, или «Юнармия» - «молодежная армия», которая принимает в свои ряды сотни детей («наших будущих защитников»), узнаваемых по бежевой военизированной форме.
Есть в молодости Марии Араповой, в ее решительном взгляде, ее сильной челюсти что-то напоминающее политических комиссаров первых дней большевизма. «Патриотизм, — сказала она, — это не только любовь к своей стране. Это любовь к детям и нашему общему будущему». Это будущее, которое, несомненно, принадлежит Марии Араповой и ее семье и кажется, по крайней мере в такой же степени, как и прошлое, посвящено культу войны. Последняя панель в школьном музее ясно заявляет об этом: после «воссоединения» с Россией пяти украинских регионов «весьма вероятно, в следующую очередь присоединятся Харьковская и Одесская области».