Флуд и флейм по спецоперации на Украине

---

Специальная военная операция включает в себя как минимум три кампании, каждая из которых имеет собственную логику и предысторию. В чем-то они дополняют друг друга, а в чем-то вступают в противоречие. Заметные с самого начала размытость целей и неясность планов операции связаны именно с этим.

Непосредственным поводом для боевых действий послужило невыполнение требований долгосрочных гарантий безопасности, выдвинутых Россией в декабре 2021-го. Москва суммировала все претензии к европейскому военно-политическому устройству, возникшему после холодной войны, и изложила их в ультимативной форме. Ультиматум не приняли, начались «военно-технические меры». Это вписывается в логику именно мировой войны.

Вторая составляющая кризиса – проблема национально-государственного строительства на общем цивилизационном пространстве, испытавшем потрясения в последние десятилетия. Этот вопрос связан с историческими и культурными обстоятельствами, которые заведомо носят субъективный характер, не поддаются холодному расчету. Такое зыбкое явление, как национальные чувства и порождаемые ими общественные реакции, – не лучшая предпосылка для рациональной геополитической игры.

Первый и второй уровни конфликта были прочно увязаны воедино за полгода до начала кампании в статье Владимира Путина «Об историческом единстве русских и украинцев».

Третья линия – внутриполитическая. В какой степени желание принципиально изменить характер развития России мотивировало принятие решения, можно только гадать. Владимир Путин регулярно возвращается к теме ослабления технологического суверенитета и роста внешней зависимости как результата постсоветского периода. Российское руководство уверено, что глобализации в прежнем виде пришел конец, наступает время самодостаточности. Соответственно, от связей, порожденных предыдущим временем, надо избавляться. И это не только прерывание многих отношений, но прежде всего внутренняя переориентация, в том числе базовых установок и общественного устройства. В свое время одна шоковая терапия резко повернула Россию к миру. Чтобы сделать обратный поворот, нужна другая.

Если начать с конца, то СВО подтвердила наличие фундаментальных проблем устройства страны и необходимость качественного ее осовременивания. Модернизация предшествовавших десятилетий носила, как выяснилось, прокатный характер, то есть во многом строилась на заимствованных основаниях. Изъяны во многих сферах (от качества ряда ключевых ведомств, административных практик и механизмов принятия решений до архаичности мышления и противоречия между самобытной идеологической линией и высокой степенью материальной потребности в окружающем мире) все равно проявили бы себя. Сейчас это случилось в инициативном порядке. Насколько возможно устранение всех этих прорех в условиях встряски и резко неблагоприятного воздействия извне – вопрос открытый. По крайней мере, слабости теперь видны, можно начать их устранять. Естественно, в рамках создания какой-то новой модели развития, старая ушла безвозвратно.

Сам украинский вопрос – предмет иного рода. Для «исторического единства русских и украинцев» настали темные времена, ибо на практике происходит не объединение, а форсированное размежевание. К концу года суть противостояния свелась к тому, где пройдет водораздел между двумя народами. Несколько расплывчатый концепт «русского мира», подразумевавший разные способы достижения цели самоопределения (в том числе «денацификацию», то есть, говоря американскими терминами, «смену режима»), утратил содержание в кровопролитных столкновениях и масштабных военных операциях. В определенном смысле все упростилось, полутона пропали. Как раз в сфере отношений русских и украинцев постсоветская «гибридность» уступила место просто дихотомии «или/или». Трагические события этих месяцев предельно обострили вопрос о национальном самосознании, на какой основе оно будет строиться. Какими средствами это будет делаться, уже понятно – силовыми.

...


Победи себя сам

Предполагалось, что Россия, сказав решительное «нет» бесконтрольному расширению НАТО и монополии Запада на формирование мироустройства, чуть ли не автоматически застолбит за собой место в политической премьер-лиге. Вероятно, так бы оно и было, если бы реализовался изначальный сценарий: быстрая и эффективная операция по переформатированию Украины. Но этого не произошло, Россия втянулась в длительные боевые действия на истощение, зашедшие к концу года в совсем тягучую фазу. Успех возможен, хотя гораздо менее эффектный, чем планировалось: противоположная сторона выдохнется раньше, и ей вновь придется признать Москву в качестве собеседника по дальнейшей диспозиции. Но то же самое можно трактовать и наоборот, чем на Западе уже охотно и занимаются. С этой точки зрения Россия откатилась с позиции мировой державы, замкнувшись в региональных проблемах и утрачивая способность к глобальному позиционированию. Брожения на постсоветском пространстве, где прекрасно понимают, что Москве сейчас не до решения каких-либо вопросов, кроме украинского, показывают сокращение ее возможностей играть роль регулятора даже в самой близкой части света. То есть схватка с Украиной – это и есть реальный калибр России, которой еще недавно пугали весь мир. Не подъем, а спуск.

Москва сделала ставку на распад прежней мировой конфигурации. Ставка, по всей видимости, верная – кризис всего устройства мира начался еще лет 15 назад и с тех пор заметно усугубился. Вопросов два: темпы этого процесса и конкретная функция в нем России. Что касается сроков, от них зависит, хватит ли нашей стране собственного ресурса, чтобы дождаться момента, когда общий сдвиг приведет к изменению всей международной повестки и характера отношений. С функцией сложнее. Предпосылки для слома прежнего миропорядка накапливались уже давно, но роль тарана взяла на себя именно Россия. И тут нельзя забывать судьбу СССР, который инициировал грандиозные международные перемены, а в итоге оказался единственным, кто стал их жертвой.

Эпоха, в которую вступил мир, будет жесткой. Принцип «проиграть меньше других», свести к минимуму неизбежные издержки для себя означает, что все участники международных отношений стремятся переложить эти издержки на других. Внутренние и внешние факторы уязвимости переплетаются и вступают в опасный резонанс. Устойчивость государственных систем подвергается испытанию со всех сторон. Но именно она определит успех в это смутное время. Способность выстоять под мощным давлением и вопреки всему обеспечить современное развитие – наиболее убедительный аргумент в любой коллизии.

В триедином конфликте, в который вступила Россия, – с мироустройством, Украиной и самой собой (за то, чтобы измениться) – ключевым (и наиболее трудно реализуемым) является третий компонент. Он непосредственно связан с первым – Россия объективно заинтересована в ускоренном демонтаже прежнего мироустройства, чем дольше сохраняются его несущие элементы, тем решительнее оно будет атаковать желающих его изменить. Самая же проблемная – вторая часть. Не случайно именно с ее оценкой были допущены наиболее грубые просчеты при подготовке операции.

...

---

На всякий случай как в этих местах воевали 80 лет назад:



(внизу страницы ссылки на остальные части)