Россия, которую мы потеряли © - 2021

Читаешь и ужасаешься -банановая монархия какая-то

В 1904 году был организован синдикат «Продуголь», совет которого находился в Париже. Руководство «Продугля» отчитывалось перед парижским комитетом о своей деятельности ежемесячно, а парижский комитет рассматривал сметы «Продугля» и устанавливал цены.

Основной задачей «Продугля» стало установление такого соотношения между производством и сбытом, при котором цены оставались на высоком уровне. С другой стороны «Продуголь» стал закупать кокс за границей, чтобы предупредить возможность прямых контактов российских покупателей с зарубежными производителями. Ценовая политика «Продугля» на внутреннем рынке сразу отразилась на угольных ценах: до 1905 г. цена на уголь не превышала 6,5 коп. за низший сорт и 7,5 коп. за высший сорт, то уже в 1907 г. по телеграмме из правления в Париже «Продуголь» поднял цены до 10 копеек за пуд. В период промышленного подъема в 1909‐1914 гг. «Продуголь» еще больше поднял цены на уголь, резко снизив добычу угля на своих предприятиях. В 1912 г. при основной цене в 8,6 коп. за пуд, а в августе 1914 г. «Продуголь» заявил уже 14 коп. за пуд, продажная цена «Продугля» была 11‐12 коп.

Все попытки Министерства путей сообщения сбить цену не удались, поскольку многие крупные чиновники в хозяйственном комитете МПС состояли на содержании «Продугля». В результате такой политики народное хозяйство стало испытывать огромный недостаток в топливе и парализующее влияние чрезмерно высоких цен.

Управление металлургического синдиката «Продамет» находилось в руках французских финансовых кругов, и их представитель П.Дарен оставался председателем «Продамета» во все время его существования. Синдицированные «Продаметом» заводы давали 74% всей имперской выплавки чугуна, а без Урала ‐ до 90%. В своей деятельности «Продамет» всячески поощрял сокращение производства и стремился держать рынок металлических изделий в напряженном состоянии.

 

Еще раз к вопросу о том, как Россия кормила всю Европу, и как бы на этом процвела, если бы не.

Менделеев, "Заветные мысли", ~1901-04

---

Отсюда следует заключить, что современное мировое производство в среднем на каждого жителя всей Земли дает более 130 руб. в год, а так как, судя по сумме существующих статистических сведений, относящихся к России, можно с уверенностью утверждать, что среднее на жителя годовое производство менее 130 руб., то и очевидно, что в своей производительности мы отстали не только от передовых, богатых стран, но даже и от общего среднего мирового производства. Это очевидно и по нашему отпуску, который на жителя дает цифру гораздо меньшую, чем средняя для всего мира.

Давно народная поговорка говорит о благах золотой середины, а о желательности достижения ее в отношении к вывозу России не может быть, по моему мнению, никакого сомнения, а так как ценность вывоза тесно связана со всем производством, то мы здесь, как и во всем прочем изложении наших «заветных мыслей», ясно и с полным внутренним сознанием говорим о том, что для «блага народного» прежде и важнее всего заботиться об умножении современной ценности всего производства страны. Притом это умножение ценности, т. е. количества затраченного труда, должно быть весьма значительным, т. е. по крайней мере, удвоенным против современного, если мы желаем для России достигнуть только среднего в мире. На хлебе или других продуктах земледелия достичь этого, наверное, нельзя не только ныне, но и впредь, потому что вывозить хлеб можно только по мере его потребности у других народов, так как хлеба потребляется на жителя лишь определенное количество. Потребность в хлебных товарах на среднего жителя нельзя определять только количеством хлеба, необходимого для питания людей, потому что часть хлебов идет домашним животным и на некоторые технические производства, например крахмальное, винокуренное, пивоваренное, кожевенное и т. п. Только развитая статистика может дать нужные здесь числа. В этом отношении мною перебраны были многие статистические отчеты, но я ограничусь лишь цифрами, относящимися к Швеции и Германии, не только потому, что их отчетливость велика, но и главным образом потому, что в шведской статистике даются цифры для разных эпох жизни народной, а в Швеции она явно изменилась в конце XIX ст. В начале его Швеция была страною почти чисто земледельческою, а в его конце стала страною чисто торгово-промышленною, ввозящею больше хлеба, чем его вывозящею, и переставшею отпускать столь много эмигрантов, как было еще недавно, дающею много фабрично-заводских товаров и оттого явно, на глазах богатеющею.

...

Соперничество с Россиею С.-А. С. Штатов в поставке хлебов не может быть продолжительным, так как в Штатах уже уменьшается колонизация вследствие ощущаемого недостатка свободных земель и промышленное развитие идет очень быстро, отнимая от земледелия переселенцев и поглощая большинство производимого хлеба, как это можно было бы доказать числами последовательных переписей С.-А. С. Штатов, чего я не делаю лишь потому, что боюсь усложнить изложение. Если даже допустим, что страны первой категории, т. е. ввозящие хлеб, будут удваивать свое народонаселение в 100 лет (что очень маловероятно), то тогда и к концу XX ст. потребуется, считая даже по 10 пуд., заграничной прибавки всего лишь вдвое против современной доставки хлеба в эти страны, и, следовательно, Россия за это время может поставить лишь примерно вдвое более, чем ныне, хлеба для заграничных потребностей, а так как ее прирост во много больше, чем в совокупности всех стран Западной Европы, то ей для этого нужно будет или еще более голодать временами, или раза в три или четыре увеличить свою добычу хлеба, улучшив способы своего хлебного хозяйства, но и тогда на одного жителя в ней едва ли увеличится отпуск.

Отсюда, мне кажется, не вдаваясь в подробные и рискованные расчеты на будущее, должно несомненно заключить, что выигрыша в величине внешних оборотов России нельзя достичь при помощи усиленного отпуска хлебов. С этим хлебным вывозом Россия должна остаться, судя по всему вышесказанному, страною бедною, временами голодающею и уже вследствие этого с малым развитием просвещения и всей гражданственности. Не тут, очевидно, ключ к возможности прочного развития «блага народного».

Сельское хозяйство совершенствуется повсюду только под давлением совокупности двух основных влияний: тесноты населения и развитой промышленности. В таких странах, как Китай, Ява, Япония, явное совершенствование земледелия определяется громадною теснотою населения, в Западной же Европе и С.-А. С. Штатах – влиянием обоих факторов, так как промышленность является потребителем множества сельскохозяйственных продуктов, например картофеля для крахмала, свекловицы для сахара, льна и других волокнистых растений для тканей и т. п., и, что всего важнее, близостью покупателей, занятых промышленностью в стране, к земледельцам, доставляющим нам хлеб. Общей тесноты населения, близкой к западноевропейской или к японской и китайской, во всей нашей стране ждать очень долго, потому что ныне на каждого жителя у нас приходится много более 7 десятин земли, способной к культуре, а потому сколько-либо быстрого совершенствования земледелия можно ожидать у нас только через развитие промышленности и через приложение к земле таких приемов, тесно связанных с фабриками и заводами, какие привели С.-А. С. Штаты к большому господству на хлебном рынке и позволяют довольствоваться малою долею жителей для ведения отпускной хлебной торговли.

Здесь уместно указать на то, что даже в хлебном вывозе Россия теряет перед С.-А. С. Штатами в том отношении, что отпускает главную массу своих хлебов в виде, не прошедшем через промышленную обработку в муку и другие продукты, и если бы эта сторона промышленной обработки хлебов Россиею была достигнута, ценность русского хлебного вывоза по крайней мере в страны, не облагающие хлеб пошлиной (Англия, Голландия и т. п.), сильно бы возросла. Другое преимущество С.-А. С. Штатов, Аргентины и тому подобных стран над Россиею по отношению к вывозу питательных веществ состоит в том, что мы мало развиваем вывоз животных продуктов, тогда как указанные страны налегли на эту сторону вывоза. А так как для улучшения земледелия и первичной переработки его продуктов и особенно же усиления скотоводства и получаемых от него продуктов необходимы в России громадные капиталы, которые нигде не даются прямо земледелию вследствие великой раздробленности его усилий и сравнительно малой доходности всего хлебного хозяйства, а легко всюду ссужаются другим промышленным предприятиям, например железным дорогам, каналам, горным делам, фабрикам и заводам, то необходимость России пройти через этот последний вид промышленности, на мой взгляд, становится вполне очевидною, не говоря уже о том, что земледелие всюду оплачивается ныне ниже, чем другие виды промышленности, и представляет не зависящие еще от людей риски неурожаев.

---

Штрих - причём не утративший актуальности:

Могу сказать, что знал на своем веку, знаю и теперь очень много государственных русских людей, и с уверенностью утверждаю, что добрая их половина в Россию не верит, России не любит и народ мало понимает, хотя все – без больших изъятий, даже для покойного графа Д. А. Толстого – действуют и мыслят без страха и за совесть, или, говоря более понятно, теоретическими оправданиями своих мыслей и действий обладали. В чем ином я, пожалуй, могу быть некомпетентным и пристрастным, но тут этого невозможно подозревать, потому что, будучи всю жизнь научным теоретиком, отрицаю достаточность теоретичности в таком строго практическом деле, каким считаю законодательство, особенно русское, в настоящее время. Теория, партии, системы, бесспорно, тут необходимы, они и будут непременно, но без такта и любви действительной ничего тут не поделаешь.

 

Менделеев, 1905

Н. Бржеский. Очерки аграрного быта крестьян. I. Земледельческий центр России и его оскудение. СПБ, 1908. Типография Министерства Финансов.
С.3-9:

"Вместе с уничтожением лесов и вздорожанием деревянных срубов, избы сооружаются теперь по преимуществу кирпичными, но они темны, сыры, часто холодны, окна в них малы, всегда без двойных рам, сильно потеют зимою и вода стоит на подоконниках. На пространстве 7-9 кубических саженей живет крестьянская семья, нередко весьма многолюдная, душ пятнадцать. Спят в два этажа: на лавках, на нарах и печи. Полы почти всегда земляные, так как в той же избе помещается и мелкий скот; иногда, в большие холода, туда же вводят и корову; здесь же стирают белье, обсушивают платье, веретью и сбрую; при полном отсутствии вентиляции, в избах собирается сырость; благодаря сильной скученности, воздух делается тяжелым и как бы промозглым"

"Топят крестьяне в безлесных местностях озимой соломой. В неурожайные годы, столь часто повторявшиеся за последнее время, когда соломы не хватало даже на корм скоту, взамен её для отопления печей сжигался навоз. Пожары очень часты, а скученность построек делает борьбу с ними в высшей степени трудною."

"Пища крестьянина, в количественном и качественном отношении, не удовлетворяет основных потребностей организма. Обыкновенной будничной пищей крестьянину служит хлеб и картофель. Молоко, коровье масло, творог, мясо, — словом все продукты, богатые белковыми веществами, являются на его стол в исключительных случаях — на свадьбах, при разговеньи, в престольные праздники. Сдабривание жирами, т. е. маслом (постным) или салом, применяется очень редко; каша в последнее время в большинстве случаев отсутствует. Овощи возделываются в самом ничтожном количестве; на зиму делаются, и то далеко не всеми, запасы одной только кислой капусты. Необходимые организму кислоты, доставляемые обыкновенно овощами и без которых легко развивается цинга, заменяются квасом. В годы недородов убавляется обычная норма хлеба; из беды выручает один картофель. Хроническое недоедание — обычное явление в крестьянской семье; едят лучше только при напряжённой работе; как лошади крестьянин задает овес только при отправлении в дальнюю дорогу, так и сам он ест лучше только при предстоящей ему наличной усиленной работе. К сожалению, дети питаются столь же скудно и только объемистою пищею; благодаря плохому питанию, желудочные заболевания очень часты между крестьянами."

"деревня является очагом всевозможных заразных болезней. Этому, в особенности, способствуют отсутствие или плохое качество питьевой воды и решительное равнодушие населения к содержанию себя в чистоте. Бань почти нет в селениях и крестьяне моются в печах, «размазывая грязь по телу с помощью незначительного количества теплой воды», — как выразился один из местных земских врачей. Мылом крестьяне пользуются в самых незначительных количествах, белье носится долго, до полного загрязнения. При таких условиях чесотка, напр., является обычною, резко выраженною эпидемиею, которою охвачено чуть ли не все население"

 

Текст первой половины "Введения" (со сканами) тут.

Движение населения в Европейской России 1886-1910:

— до одного года умирала четверть детей.
— до пяти лет умирало четверо из десяти
­— до пяти лет умирало больше, чем после пяти.

И это не один какой-то неудачный год, это отрезок в четверть века. И это по европейской России (50 губерний).
https://bodmich.livejournal.com/33792.html

Набрёл на ЖЖ историка-германиста с хорошим слогом.

Синдром курочки Рябы

В имперской мифологии особое место занимает явление, которое лично я называю «синдромом курочки Рябы». Помните сказку про курочку Рябу? Если что, я напомню.

Жила-была большая и дружная семья, и была у них курочка Ряба. И снесла она как-то раз яичко – да не простое, а золотое. И все члены семьи один за другим тут же стали пытаться это яичко разбить.

Вы, кстати, не задумывались над тем, на кой ляд им понадобилось разбивать золотое яичко? Я лично этого не понимаю. Видимо, особенность менталитета.

В общем, пытались они разбить яичко с упорством, достойным лучшего применения, но так ничего и не смогли. И тут мимо пробежала мышка, хвостиком махнула – яичко упало и разбилось.

В рамках «мифа о погибшей империи» эта история выглядит так. Жила-была могучая и процветающая держава, самая передовая в мире. Правители там были мудрые, а народ поголовно счастлив. Все в этой державе шло отлично, и окружающие ей сильно завидовали и немножко боялись. Никаких там не было проблем, а те, что появлялись, быстро и успешно решались. Все оказывалось по плечу этой державе – ни внешний враг не мог ее сломить, ни стихийные катастрофы. Но нашлась в ней кучка предателей (маленькая кучка, ведь народ был поголовно счастлив – см. выше). Вот эта жалкая горстка могучую державу взяла да и развалила.

Логики в этом, разумеется, нет никакой, да она в данном случае мифотворцам и не требуется.
Характерный пример – истории о счастливой и процветающей царской России, Которую Мы Потеряли, уничтоженной горсткой либеральной интеллигенции либо революционеров-большевиков.

Отсюда простое правило: если Вы видите в тексте признаки «синдрома курочки Рябы» - с очень высокой вероятностью перед Вами не историческая работа, а пропагандистская поделка.

 

Царская идиллия

В своей ленте я время от времени вижу фразы типа «Все, что происходит сейчас – это наследие проклятого советского прошлого, которое мы так и не смогли похоронить!»

Такое я регулярно читал и слышал уже многие годы. И с этим сложно не согласиться. Ведь всем известно, что задолго до 1917 года Россия была процветающей, мирной, демократической страной. В которой не существовало ни цензуры, ни тайной полиции. Церковь была строго отделена от государства. Все чиновники были настоящими профессионалами своего дела, а главное – кристально честными. Никакого казнокрадства, мздоимства или произвола!

Это было даже несколько скучно, поэтому Гоголю и Некрасову, Чехову и Салтыкову-Щедрину приходилось в своих книгах описывать некую сугубо фантастическую страну, к реальной России никакого отношения не имевшую.

Уровень доходов у всех был примерно одинаковый, и дворянин часто встречался со своими батраками на одном и том же европейском курорте. Да и вообще, какие батраки – самый бедный крестьянин был образованным зажиточным собственником! Ну а о том, чтобы кто-то голодал или не имел доступа к медицинской помощи, и речи быть не могло!

Все народы, населявшие эту Российскую империю, были счастливы в ней жить, и когда дважды в XIX веке полякам пытались дать независимость, они плакали, вставали на колени и даже бунтовали, лишь бы не отлучаться от груди матери-России. Приходилось вводить в Польшу войска, чтобы солдаты утешили и успокоили страждущих, проведя с ними душеспасительные беседы. Ну, а про то, что Россия никогда не вела никаких завоевательных войн, известно каждому младенцу.

Идиллическая была страна, что и говорить. Пока не пришли немецкие агенты и все не разрушили: Ленин пробежал, хвостиком махнул…

 

Нажористое, про "трудолюбивых кулаков" (спойлер: опять ничего про "неразгибающиеся пальцы"):