О политических репрессиях в СССР

ВВС общий некомплект составлял 111 командиров (начальников), из
них 53 человека – летный состав42
.
Существенные потери понес ЗакВО в медицинском и ветеринарном
составе. В составленном осенью 1937 г. «Списке медицинского и
ветеринарного состава, подлежащего увольнению из РККА» указаны
фамилии двадцати двух военных медиков: дивизионные врачи, начальники
санитарных служб полков, начальники отделения госпиталя, ветеринарные
врачи полков.43
К началу 1939 г. в частях и подразделениях ЗакВО ощущалась острая
нехватка политсостава, некомплект политработников в ЗакВО составлял 12%
(126 политработников старшего и среднего звена, 68 - младшего звана). Если
учесть, что в 1937-1938 гг. по политическим мотивам из ЗакВО были
уволены 192 военнослужащих данной категории, то создавшийся за период
массовых политических репрессий некомплект вполне объясним.
В начале 1939 года создался катастрофический некомплект работников
военкоматов: «…райвоенкомов 62, наччастей областных 6, остального
начсостава всех военкоматов 147»44. Появление общей цифры некомплекта
(215 человек) вполне соответствует процессу расширения данных структур в
предвоенный период, но понесенные потери в начсоставе военкоматов в
период массовых политических репрессий составляют значительную его
часть – в настоящее время выявлены 53 репрессированных работника
военкоматов.
В 1937 г. и в начале 1938 г. в ЗакВО были арестованы все командиры
дивизий, шесть их заместителей, восемнадцать командиров полков. Некоторые
соединения сразу потеряли командира дивизии и почти всех командиров
полков, на многих должностях в ЗакВО за 1937-1938 гг. командиры успели
смениться 3-4 раза, что вносило настоящий хаос в систему управления
войсками.
«Человеческий фактор» нашел отражение в таком показателе
боеготовности, как содержание в исправном и готовом к применению
состоянии оружия и боевой техники. В период массовых политических
репрессий в ЗакВО отношение к состоянию техники и вооружения изменилось.
Не являлось редкостью неудовлетворительное состояние стрелкового оружия45
.
Необходимо отметить, что состояние обозно-вещевого имущества в войсках
ЗакВО после волны репрессий также было не на высоком уровне, о чем

42РГВА. Ф. 25873. Оп. 3. Д. 66. Л. 397.
43РГВА. Ф. 25873. Оп. 3. Д. 70. Л. 330.
44РГВА. Ф. 25873. Оп. 1. Д. 1276. Л. 49.
45РГВА. Ф. 25873. Оп. 1. Д. 2095. Л. 195.
21
свидетельствуют результаты проверки обозно-вещевого имущества46. В тезисах
доклада на расширенном заседании Военного совета ЗакВО по итогам боевой и
политической подготовки за 1939 учебный год отмечалось, что в отношении
сохранности и ухода за оружием «далеко не все благополучно»47. Уход за
лошадьми также осуществлялся не должным образом: «Необходимо отметить
тяжелое положение с падежом конского состава. Пало за 8 месяцев 1939 года
по частям округа 218 лошадей»48. В результате проверки имущества связи было
указано, что в ЗакВО «отмеченный приказом НКО №0160 процент
неисправного имущества по радиостанциям с 17,7% возрос до 45%, по
телефонным аппаратам уменьшился с 23,2% до 11%»49. Это свидетельствовало
не только о наличии тревожной тенденции по сокращению исправных средств
связи в войсках, но и о недооценке в войсках ЗакВО роли радиосвязи в
современном бою (операции).
Крайне низким оставался уровень технической готовности авиации
округа. За 1936-1937 учебный год в ВВС ЗакВО было: вынужденных посадок
– 18, поломок – 12, аварий самолета – 2, аварий мотора – 3, катастроф – 2. За
6 месяцев 1938 г. только в 60-й авиабригаде произошли: вынужденных
посадок – 3, поломок –21, аварий самолета – 3, аварий мотора – 4, катастрофа
– 1
50. Части ВВС Закавказья в период политических репрессий стремительно
теряли показатели технической готовности ввиду снижения качества
эксплуатации и ремонта крылатых машин.
Уровень организации управления. Архивные документы
свидетельствуют, что уже в начальный период массовых политических
репрессий в главном органе военного управления - штабе ЗакВО образовался
некомплект начсостава. Так, на 19 мая 1937 г. имелся некомплект в
управлении и штабе военного округа: управление - 4 чел. (помкомвойск по
МТО, НШ округа, командир для особых поручений при комвойсками,
секретарь начальника штаба); штаб – 13 чел. (1 отдел – 2 чел., 3 отдел – 2
чел., 4 отдел – 2 чел., 6 отдел – 1 чел., отдел ВВП – 1 чел., ОВО – 1 чел.,
ОАБТВ – 4 чел.)51. Развернувшиеся репрессии значительно увеличили
некомплект управленческого звена штаба военного округа. На место
уволенных и арестованных приходили новые начальники, которым на
адаптацию в новой должности требовалось не менее года.

 

dissercat.com

// https://www.dissercat.com/content/...-

 

Результаты исследования показывают, что в ходе массовых политических репрессий в Ленинградском военном округе было уволено из РККА не менее 4015 человек, из них подвергся аресту органами НКВД 861 человек. В настоящее время известны фамилии 506 человек командно-начальствующего состава, ставших жертвами массовых политических репрессий. Сведения о них содержатся в мартирологе (приложение 3).

Репрессии в ЛВО имели ярко выраженную политическую направленность. В результате армия лишилась работоспособного, перспективного и достаточно преданного политическому руководству контингента командиров. В большей степени подвергся репрессиям командный состав, коммунисты с большим партстажем, те, кто имел перспективы служебного роста, командовал полками, бригадами, дивизиями, возглавлял управления и штабы соединений (частей) чьи знания и опыт были необходимы армии в период ее развертывания накануне войны.

Безвозвратные потери в командно-начальствующем составе ЛВО в мирное время являются беспрецедентными. Комплексное исследование влияния последствий политических репрессий на состояние боеспособности войск округа показало, что основные компоненты боеспособности (укомплектованность личным составом, состояние техники и вооружения,

184 уровень организации управления, боевая подготовка войск, организованность и воинская дисциплина, морально-боевые качества личного состава) претерпели изменения в худшую сторону. Анализ результатов контрольных проверок соединений и частей, тактических учений, донесений о политико-моральном состоянии войск показывает, что в конце 1938 г. в ЛВО значительно снизилась укомплектованность командными кадрами, было дезорганизовано управление войсками, упал уровень воинской дисциплины и организованности.

Данные недостатки ярко проявились в ходе советско-финляндской войны, что в немалой степени повлияло на потери советских войск.

 

Далее в этом документе за подписью командующего войсками округа С.К. Тимошенко и члена Военного совета Н.С. Хрущева (по должности Первого секретаря ЦК КП(б)У) констатируется, что «в итоге беспощадного выкорчевывания троцкистско-бухаринских и буржуазно-националистических элементов» по состоянию на 25 марта 1938 года произведено следующее обновление руководящего состава округа{92}:

По штату Обновлено
Командиров корпусов 9 9
Командиров дивизий 25 24
Командиров бригад 9 5
Командиров полков 135 87
Комендантов УРов 4 4
Начальников штабов корпусов 9 6
Начальников штабов дивизий 25 18
Начальников штабов УРов 4 3
Начальников штабов полков 135 78
Начальников отдела штабов округа 24 19
В советском военном строительстве кадры всегда были самым уязвимым местом. Огромный дефицит военных специалистов, образовавшийся в 1937 — 1938 годах, можно было ликвидировать не раньше чем через 5 — 7 лет и то ценой невероятных усилий. Известно, что к лету 1941 года около 75% командиров и 70% политработников находились в своих должностях менее одного года. Эта беда едва ли серьезно мучила Сталина и Ворошилова, но один факт все же налицо: в последние год-полтора до июня 1941 года они провели значительную работу по ликвидации или по крайней мере ослаблению голода Красной Армии в кадрах. Такой вывод напрашивается из анализа их деятельности, а также из речи И.В. Сталина на приеме 5 мая 1941 года в честь выпускников военных академий РККА. И никому из них не дано было знать, что до зловещих залпов, возвестивших начало самой кровопролитной в истории человечества войны, оставалось всего лишь полтора месяца.

 

Точная цифра репрессированных в РККА до сих пор остается спорной. По страницам различных изданий уже многие годы «гуляет» величина 40 тысяч — число лиц командно-начальствующего состава, пострадавших в 1937 — 1938 годах. Впервые эта цифра была названа К.Е. Ворошиловым 29 ноября 1938 года на заседании Главного военного совета Красной Армии: «В ходе чистки Красной Армии в 1937 — 1938 годах мы вычистили более четырех десятков тысяч человек...»{5}

В литературе можно также встретить сведения о том, что с мая 1937 года по сентябрь 1938 года было репрессировано 36 761 человек, а на флоте — свыше трех тысяч{6}. Приведем еще один источник. Доктор исторических наук Г.А. Куманев пишет: «По архивным сведениям, только с 27 февраля 1937 года по 12 ноября 1938 года НКВД получил от Сталина, Молотова и Кагановича санкции на расстрел 38 679 военнослужащих. Если же к этим данным прибавить более трех тысяч уничтоженных командиров Военно-Морского Флота и учесть, что истребление военных кадров имело место и до 27 февраля 1937 года, и после 12 ноября 1938 года, то число безвинно погибших одних лишь военнослужащих командного состава приблизится к 50 тысячам, а общее количество репрессированных в армии и на флоте, несомненно, превысит и это число»{7}.

Цифры, как видим, приводятся самые разные. Наиболее близко, на наш взгляд, приблизились к истине при определении числа репрессированных в Красной Армии в предвоенные годы генерал-майор юстиции А.Т. Уколов и подполковник В.И. Ивкин, соответственно заместитель председателя Военной коллегии Верховного суда Российской Федерации и адъюнкт Гуманитарной академии Вооруженных сил России. Они показали, что и данные, приведенные Ворошиловым в конце 1938 года, и сведения, содержащиеся в сборнике ГУКа «Военные кадры Советского государства в Великой Отечественной войне», не следует понимать однозначно, то есть как количество уничтоженных в результате политических репрессий.

Нарком Ворошилов, употребив термин «вычистили», имел в виду, видимо, общее количество командиров и начальников, исключенных из списков РККА. Среди них одна часть была арестована, другая же уволена по различным причинам (болезнь, невозможность дальнейшего использования, политическое недоверие, моральное и бытовое разложение, наконец ввиду смерти). Данное уточнение крайне необходимо для того, чтобы привести указанные выше разночтения к одной общей точке отсчета. Безусловно, увольнение по политическим мотивам вполне правомерно относится к разряду репрессий, как верно и то, что не каждый уволенный обязательно подвергался аресту, суду и тюремному (лагерному) заключению.

Уколов и Ивкин, используя данные судебной статистики (по материалам Военной коллегии Верховного суда СССР), доказали, что в 1936 — 1940 годах за контрреволюционные преступления (а именно они лежали в основе обвинений, предъявленных арестованным) было осуждено 10 838 человек, из них 2218 военнослужащих среднего, старшего и высшего комначсостава. Хотя приведенная цифра и не учитывает осужденных Особым совещанием НКВД СССР и другими внесудебными органами, однако доподлинно известно, что процент военнослужащих среди них был весьма невелик, ибо на местах их судили, как правило, военные трибуналы, а такая отчетность проходила через Военную коллегию. Поэтому следует согласиться с Уколовым и Ивкиным в том, что число подвергшихся политическим репрессиям в РККА во второй половине 30-х годов [27] значительно меньше той цифры, которую приводят современные публицисты и исследователи{8}.

Репрессии против командно-начальствующего состава Красной Армии — это одна из самых трагических страниц нашей истории, когда наказанию в массовом порядке подверглись совершенно невинные люди. Подобное никогда и ничем не может быть оправдано. Репрессии затронули все без исключения ячейки вооруженных сил страны — от подразделения до центрального аппарата наркомата обороны и Генерального штаба РККА.

ВОЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА --[ Исследования ]-- Черушев Н.С. 1937 год: Элита Красной Армии на голгофе

Торжественно отмечая очередную годовщину победы в Великой Отечественной войне, а тем более ее юбилей, народы России и стран, входивших ранее в Советский Союз, вновь и вновь обращаются к ее началу, к горьким и страшным летним дням 1941 года. В частности, задавая и такой вопрос: «В чем же причина того критического положения, в котором очутилась к тому времени страна, какие факторы оказали решающее влияние на ход и исход первых сражений на советско-германском фронте, столь неудачных для Красной Армии?» В многоплановой исторической литературе можно найти различные ответы на поставленный выше вопрос. //  Дальше — militera.lib.ru

 

 

"Без тридцать седьмого года не было бы войны"
В беседе с писателем и военным корреспондентом Константином Симоновым маршал Александр Василевский рассказывал: "Что сказать о последствиях для армии тридцать седьмого – тридцать восьмого года? Вы говорите, что без тридцать седьмого года не было бы поражений сорок первого, а я скажу больше. Без тридцать седьмого года, возможно, и не было бы вообще войны в сорок первом году. В том, что Гитлер решился начать войну в сорок первом году, большую роль сыграла оценка той степени разгрома военных кадров, который у нас произошел. Да что говорить, когда в тридцать девятом году мне пришлось быть в комиссии во время передачи Ленинградского военного округа от Хозина Мерецкову, был ряд дивизий, которыми командовали капитаны, потому что все, кто был выше, были поголовно арестованы".

Схожего мнения придерживался генерал армии Александр Горбатов. В своих мемуарах "Годы и войны" он писал: "Это, несомненно, была, по меньшей мере, одна из главных причин наших неудач, хотя о ней не говорили или представляли дело так, будто 1937-1938 годы, очистив армию от "изменников", увеличили ее мощь".