О политических репрессиях в СССР

Список репрессированных членов АН СССР начал формироваться Ф.Ф.Перченком и был опубликован уже после его смерти в сб. "Трагические судьбы: репрессированные ученые Академии наук СССР" (М.: Наука, 1995), более детальный список, включавший репрессии ученых, которые впоследствии были выбраны в АН СССР, был опубликован в книге: In memoriam: Исторический сборник памяти Ф.Ф.Перченка, М.; СПб.: Феникс, Atheneum, 1995, с.141-210. Данный список основан на этой публикации, но в него внесены небольшие уточнения различных биографических данных. Ряд дат смерти некоторых ученых, к сожалению, до сих пор является в точности неустановленным

 

Пускай живешь ты дворником родишься вновь прорабом
А после из прораба до министра дорастёшь
Но, если туп, как дерево - родишься баобабом
И будешь баобабом тыщу лет, пока помрёшь

 

облина в руки шефа «полиции безопасности» III Рейха Рейнхарда Гейдриха попал ряд документов, раскрывающих существование в среде высших офицеров РККА оппозиции Сталину.

Гейдрих решил прощупать возможные связи между генералитетами вермахта и РККА, несмотря на опасения руководителя разведывательного бюро при германском МИДе Курта Янке о возможности двойной игры со стороны Скоблина (было известно, что жена Скоблина певица Надежда Плевицкая поддерживает связи с ГПУ).

Тем не менее, Гитлер решил не раскручивать связи вермахта и РККА в Германии, а передать документы в СССР, добавив несколько бумаг, которые должны были убедить Сталина, что между руководством вермахта и РККА существует сговор. Для большей достоверности были разыграны ночные налёты на архив вермахта и управление военной разведки.

Доказательства существования контактов между вермахтом и РККА действительно были обнаружены, хотя и не имели серьёзного объёма. Таким образом бумаги Скоблина и документы, похищенные из архива вермахта, должны были убедить Сталина, что в РККА существует фашистский заговор, целью которого является переворот и уничтожение самого Сталина, вкупе с установлением прогерманского режима в Москве.

Посредником для переговоров выступил президент Чехословакии Эдвард Бенеш, собственноручно написавший письмо Сталину. В Москве отреагировали быстро, предложив работать напрямую через посольство в Берлине. К удивлению немцев, Сталин предложил заплатить за документы. Гейдрих запросил 3 млн золотом. В начале мая 1937 года спецпосланник из Москвы, заплатив потребованные Гейдрихом миллионы, вывез документы в СССР[17]. По данным советского разведчика Л. Треппера, эти документы были сфальсифицированы[18].

 

Определением от 31 января 1957 года (Определение номер 4н-0280/57 Военной Коллегии Верховного Суда СССР) все подсудимые были оправданы и реабилитированы за отсутствием состава преступления. В основе нового решения лежали данные о том, что признательные показания подсудимых, на которых был основан обвинительный приговор, получены с использованием пыток, избиений и других «преступных методов проведения следствия»[1][2]. В Определении, в частности, говорится: «Военная коллегия Верховного Суда СССР, изучив материалы дела и дополнительной проверки, считает бесспорно установленным, что уголовное дело в отношении Тухачевского, Корка, Якира и других по обвинению их в антисоветской деятельности было сфальсифицировано»[2].

Для расследования обстоятельств дела ЦК КПСС создал комиссию под руководством члена Президиума ЦК КПСС, председателя Комиссии партийного контроля Николая Шверника. В состав комиссии также входили Александр Шелепин и Владимир Семичастный, оба занимавшие пост Председателя КГБ СССР в годы работы комиссии. В 1964 году комиссия изложила результаты своей работы в справке, направленной на имя Первого секретаря ЦК КПСС Никиты Хрущёва[1]. В заключении комиссии отмечается, что обвиняемые были арестованы «в нарушение Конституции СССР, вопреки требованиям уголовных и уголовно-процессуальных законов, без санкции прокурора или постановления суда, по прямому произволу Сталина и Ежова. В деле нет объективных доказательств, подтверждающих совершение кем-либо из обвиняемых государственных преступлений. Обвинения в этих преступлениях являются ложными и базируются лишь на противоречивых „признательных“ показаниях арестованных, навязанных им работниками НКВД преступными методами проведения следствия по делу»[1].