Российские либералы

Есть у меня старый знакомый. Бывший - забанил он меня. Мы разошлись на почве Собянина - я обижал знакомого тем, что одобрял изменения в Москве, произошедшие под руководством Собянина, очень он расстраивался.

Сейчас сижу со старым другом, чай пью и от него узнал, что этот мой бывший знакомый так поносил Собянина потому, что.... внимание!.. у него было три или четыре ларька у метро Проспект Вернадского и их снесли.

Причем, ларьки самозахватные, то есть знакомый в середине 90-х, с помощью кого-то блатного, без всяких разрешений взял и построил ларьки.

Да, знакомый платил аренду в пору руководства Лужковым, но ларьки были изначально незаконными и он просто потом за взятку их оформил задним числом.

Собянин убрал ларьки и сразу был предан анафеме.

Кто-то ненавидит Собянина за снесенные ларьки, кто-то за строгие меры из-за коронавируса, кто-то за выделенную для общественного транспорта полосу, с завистью видя проезжающий общественный транспорт, кто-то за парковки...

Как то это саморазоблачительно, по моему - сразу видно, что человеку мешают что-то нарушить, а он хочет.

Не правильно это. Это как то майдануто.

 

Андрей Васильев: Если бы Мишу Ефремова не посадили, я бы сейчас сам сидел в тюрьме

Первым героем новой рубрики «Собеседника» «Пора бежать?» стал Андрей Васильев, медиаменеджер и абсолютно уникальный человек — он был гендиректором и шеф-редактором ИД «Коммерсантъ», а потом создал проект «Гражданин поэт». Сегодня он живёт в Европе //  sobesednik.ru

 

Так получилось, что настоящая моя родина, плохая или хорошая, была во время девяностых годов. Потому что это было время возможностей и развития. Я не идеализирую, было много проблем, но это и было моей родиной, где я стал тем, кем я стал. Родина там, где ты можешь реализоваться, где ты кому-то нужен, где ты чувствуешь себя полезным, крутым. Моя родина началась с тех пор, как я понял, что президент Горбачёв для меня просто ньюсмейкер. Не начальник никакой, не генсек – а ньюсмейкер. И тогда я понял, что я могу в этой стране жить и мне будет хорошо. А после того как в Кремль пришёл нынешний человек, и пришёл, к сожалению, не без моего участия, я понял, что он не ньюсмейкер, он начальник. После этого родина перестала быть для меня родиной.