В.Б.> не всегда заявлять то, что думаешь, и думать то, что заявляешь...
Эт точно.
Моя первая “антисоветская выходка” (определение парторга, преподавательницы химии) состоялась в мае 1972 года, то есть в шестом классе. 19 мая 1972 года – 50 лет советской пионерии. На торжественный слёт в областной центр во Львов едут “лучшие из лучших”. В нашей единственной “русской” школе в районе это решалось просто: директриса назначила трёх лучших, включая меня, и сводная коробочка района отправилась тренироваться маршировать на стадион после уроков. Это продолжалось пару недель. На этом же стадионе после уроков гоняли мяч мои одноклассники, которые стебались над “активистами” по полной программе. Для сельских украиноговорящих школьников попасть во Львов, что мне в Мельбурн, а во Львов на отцовской “Волге” ездили часто, в оперный театр, в комиссионные магазины, так что ради этой поездки корячиться, да еще после уроков, мне смысла не было. Но меня-то никто не спрашивал.
Но в конце этой подготовки на стадион на черной “Волге” приехал вполне симпатичный, нестарый мужчина в аккуратном костюме, видимо кто-то из секретарей райкома. Поговорил с детьми, а самое главное поинтересовался: “Ребята, а может быть кто-то не хочет?” Во, думаю, ну нашёлся же разумный человек, вышел вперёд и вполне вежливо объяснил, что готов уступить своё место более жаждущим этого мероприятия. “Ну иди”. Но это ещё не всё (и мне потом за это инкриминировали “массовые беспорядки”): второй с моей школы тоже вышел, и сказал, что пожалуй тоже не хочет. Третьей была барышня и она осталась. Ну всё, мы радостно присоединились к нашим футболистам, наивно полагая, что на этом история и закончилась.
Ну что творилось в школе на следующий день взрослым людям понятно. К тому моменту, когда меня почти за ухо притащили в кабинет директрисы, мой подельник уже дал признательные показания и выразил полную готовность сотрудничать со следствием. Я выбрал линию защиты на недоразумение, что меня никто не спрашивал, но тем самым только вызывал извержения негодования у следователей, больше всех истерила партог-химичка. В конце концов, я согласился, что был неправ и погорячился. Директриса лично потащила нас на стадион и после долгой перепалки с руководителем этой самой строевой подготовки сдала нас обратно в строй.