Реклама Google — средство выживания форумов :)
Россия и США решили продлить Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений (ДСНВ, неофициальное название СНВ-3) без каких-либо дополнительных условий, как предлагала Москва, сообщил замглавы МИД РФ Сергей Рябков.
«На наших условиях: на пять лет без предварительных условий, без любых дополнений и каких бы то ни было "довесков"»,— сказал господин Рябков журналистам (цитата по «РИА Новости»).
ДСНВ был подписан президентами России и США Дмитрием Медведевым и Бараком Обамой 8 апреля 2010 года в Праге. Он вступил в силу в феврале 2011 года, срок действия — десять лет. Договор предусматривает, что каждая из сторон сокращает и ограничивает свои СНВ так, чтобы через семь лет после его вступления в силу (и в дальнейшем) их суммарные количества не превышали 700 единиц для развернутых межконтинентальных баллистических ракет (МБР), баллистических ракет подводных лодок (БРПЛ) и тяжелых бомбардировщиков (ТБ); 1550 единиц для боезарядов на них; 800 единиц для развернутых и неразвернутых пусковых установок МБР и БРПЛ, а также ТБ.
Администрация предыдущего президента США Дональда Трампа не соглашалась продлить договор на условиях Москвы. Новый президент США Джо Байден заявил о готовности продлить документ. Накануне, 26 января, президенты России и США обсудили по телефону продление договора. Позднее Владимир Путин внес в Госдуму законопроект о продлении СНВ-3 на пять лет.
Одним из показателей эффективности мер по реализации государственной политики в области военно-морской деятельности является (п.51, выделение автора): «б) способность Военно-Морского Флота нанести ущерб флоту противника на уровне не ниже критического с применением нестратегического ядерного оружия; в) способность Военно-Морского Флота применить в любой обстановке морские стратегические ядерные силы». Более того, п.37 гласит: «В условиях эскалации военного конфликта демонстрация готовности и решимости применения силы с использованием нестратегического ядерного оружия является действенным сдерживающим фактором».
«Пока мы, как Министерство обороны, не поймем и не примем того, с чем мы сталкиваемся и что следует с этим делать, мы рискуем разрабатывать такие планы, которые мы не сможем реализовать, и закупать такие средства, которые не принесут желаемых результатов, — подчеркнул адмирал Ричард. — В отсутствие изменений мы снова оказываемся на пути подготовки к такому конфликту, который мы предпочли бы видеть, а не к конфликту, с которым мы, скорее всего, столкнемся».
Ядерная программа Китая первоначально осуществлялась при активном содействии со стороны СССР: за период 1950—1960 годов Китай посетило около 10 тысяч советских специалистов атомной отрасли, помимо этого, примерно 11 тысяч китайских специалистов и 1 тысяча учёных атомной отрасли прошли обучение и подготовку в Советском Союзе[10]. 7 апреля 1956 года было подписано первое советско-китайское соглашение по сотрудничеству в атомной отрасли, согласно которому предусматривалось строительство новой железной дороги от Актогая до Ланьчжоу, что давало возможность доставлять оборудование на первый испытательный полигон атомного оружия возле озера Лобнор.
15 октября 1957 года было подписано второе соглашение, которое предусматривало передачу Китаю технологии изготовления ядерного оружия, за исключением технологий постройки атомных подводных лодок[10]. Строительство заводов по обогащению урана в Баотоу и Ланьчжоу началось в 1958 году.
Увы, после падения Берлинской стены, распада Советского Союза и исчезновения Варшавского договора закоренелые ястребы пришли в замешательство. Как теперь обосновать существование огромной военной машины, созданной за счет таких колоссальных затрат? Натовское руководство даже предложило переключить внимание альянса на борьбу с наркотиками и содействие студенческим обменам. Это был яркий пример политики народной дипломатии в действии. Колин Пауэлл, занимавший в то время должность председателя Объединенного комитета начальников штабов, саркастически заметил: «У меня заканчивается запас демонов. У меня заканчивается запас злодеев. Остались только Фидель Кастро и Ким Ир Сен».
Западные страны говорили о демократии и поддерживали цветные революции в Грузии и на Украине, столетиями входивших в состав Российской империи и Советского Союза. В 2008 году администрация Джорджа Буша добилась от НАТО согласия на принятие в перспективе этих стран в члены альянса. Утверждения о том, что это обещание совершенно очевидно было несерьезным, не соответствуют действительности, так как альянс настойчиво продвигается в восточном направлении, включив в свой состав даже такие несущественные в плане безопасности страны, как Черногория и Северная Македония. В 2014 году Брюссель и Вашингтон провели кампанию по переориентации украинской экономики на Запад. Они поддержали уличный путч, в результате которого был свергнут хоть и коррумпированный, но законно избранный президент, а также открыто выступили за создание нового прозападного правительства.
Такое высокомерие стало бы тяжким испытанием даже для убежденного демократа из Кремля. Представьте себе реакцию США в аналогичных обстоятельствах. Советский Союз расширяет состав Варшавского договора и включает в него Кубу, а потом приглашает туда Канаду и Мексику. Он помогает свергнуть законно избранного проамериканского президента Мексики. Он назначает там новых руководителей, которые приемлемы для Кремля, но чуть не объявляют войну Вашингтону. А затем оказывает военную помощь Мексике, вступившей в пограничный конфликт с Америкой.
Пожалуй, самым неприятным для США результатом такой политики стало сближение Москвы и Пекина. Даже президент Атлантического совета Фредерик Кемп (Frederick Kempe) признал, что «усиливающиеся стратегические связи России и Китая, подтверждением которых стало подписанное на этой неделе соглашение о полете на Луну, — это лишь одно из многих свидетельств того, что подход Запада к Москве за последние 20 лет так и не смог дать желаемого результата».
Однако антироссийские ястребы уверяют нас, что союз между двумя странами невозможен. Или нестабилен. Или неважен. Или неустойчив. Ведь члены фракции «Россия как враг» настаивают, что Россия просто обязана бояться агрессивного, усиливающегося и амбициозного Китая. Может быть, это верные утверждения, но здесь есть одна проблема. КНР не нацеливается против России, не относится к ней как к врагу, не предъявляет ей неприемлемые требования. Поэтому-то Москва и разворачивается на восток.
Тем не менее, лидеры этой фракции утверждают, что российская элита обязательно придет в себя и встанет в указанное ей место в строю, причем очень скоро. Ей надо будет только признать, что фукуямовский конец истории немного задержался, уступить власть, смириться с существованием натовских баз вокруг России, уйти из Донбасса, вернуть Крым, отказаться от противоречащей замыслам Вашингтона внешней политики, согласиться с повсеместным превосходством Запада и поверить, что взявшие Россию в перекрестье прицела люди — это ее друзья. Ну-ну.
. Действительно, к началу 20 века историк Генри Адамс (Henry Adams) написал, что неразрешимый русский вопрос всегда был ключевым для современной Европы и что «последним и величайшим триумфом истории станет… вовлечение России в атлантическое сообщество».
Другими словами, борьба, разочарования, неудачи и мечты Запада касательно России являются частью старой истории — истории, которая продолжит разворачиваться и в будущем. В способности России влиять на наш геополитический мир нет ничего нового. Поражение России от рук вильгельмовской Германии послужило предпосылкой для начала Русской революции, которая в свою очередь радикальным образом изменила весь 20 век. Победа Советского Союза под Сталинградом в 1943 году стала переломным моментом, который предрешил поражение Гитлера и разделение Европы в период холодной войны. В смысле людских потерь Советский Союз сыграл решающую роль в исходе Второй мировой войны — такую роль, с которой вклад Соединенных Штатов не может сравниться. Именно распад Советского Союза под давлением внутренних противоречий положил конец холодной войне, которая завершилась триумфальной победой Запада. И именно неспособность Запада агрессивно переделать раздавленную Россию по своему образу и подобию в экономическом и политическом смысле — неудача, по своим масштабам сравнимая с поражением Наполеона, — повлекла за собой становление реваншистского авторитарного режима Владимира Путина.
Россия всегда оказывалась непосильным испытанием для современного Запада. И это то, с чем нам, к несчастью, необходимо смириться. Наши попытки осудить нарушения прав человека в путинской России представляют собой всего лишь проявление нашей благопристойности. Однако они никак не помогут нам продвинуться вперед в смысле решения вечной российской дилеммы. Потому что есть нечто неоспоримо российское — как будто списанное с Достоевского и Солженицына — в том, как Путин обошелся с диссидентом Алексеем Навальным: он отправил Навального в печально известную исправительную колонию, где заключенные занимаются физическим трудом и где их принуждают часами стоять молча со сложенными за спиной руками. Между тем сам Путин находится в добром здравии, и он может оставаться у руля в стране еще много лет. А в аморальном мире геополитики вместе с долговечностью приходит и легитимность.
Разумеется, эпоха кибетехнологий компрометирует защиту, которую Соединенным Штатам обеспечивают океаны, и демонстрирует летальность российской агрессии. Сжатие географических расстояний, сокращающее допустимый предел погрешности, не только требует энергичной реакции, но и обуславливает необходимость взаимодействия с Россией.
Американцы обманывают себя, полагая, что Россия — слабеющая держава и что им необязательно договариваться с ней так, как это сделали немцы. В этой гипотезе американцев присутствует достаточно значительная доля истины, чтобы в нее можно было бы поверить, однако при тщательном рассмотрении она оказывается ошибочной.
Мощь России нельзя сбрасывать со счетов. Помимо продемонстрированной ей способности осуществлять масштабные кибератаки, вмешиваться в американский избирательный процесс и снабжать большую часть мира нефтью и газом, Россия также является крупнейшим в мире поставщиком зерна. Более того, Россия продает атомные электростанции, значительные объемы строительных материалов, никеля, алмазов, современного горнодобывающего оборудования и высокотехнологичного оружия
Вмешательство России в дела Ближнего Востока — это признак набирающей мощь, а вовсе не слабеющей державы. В какой-то момент американцы полагали, что военная кампания России в Сирии отрезвит ее так же, как американцев отрезвила их военная кампания в Ираке. Но урок, полученный россиянами, оказался иным. Они поняли, что, если не вводить многочисленный контингент своих сухопутных войск, цена военного авантюризма в нынешнем мире на самом деле довольно низка, а опыт, который военные могут получить в условиях реальных боевых действий, весьма ценен и может быть позже применен в рамках новых интервенций.
Не стоит ждать, что Россия в ближайшее время рухнет или существенным образом подчинится. Путин продолжит действовать везде, где он будет видеть удобные возможности. И, даже если Путин заболеет или покинет пост президента, не стоит надеяться, что за ним придет более добродетельный режим. Россия вполне может распасться или оказаться в руках неистовых националистов, которые будут вести себя намного менее ответственно, нежели ее нынешний лидер. Путин — это наша реальность.
Взаимодействие — это не то же самое, что умиротворение. Это стремление комбинировать разные формы давления и дипломатии, чтобы разобраться, в каких областях Россия и Соединенные Штаты могут сотрудничать с целью смягчения напряженности, и чтобы мотивировать Россию на выход из ее одностороннего альянса с Китаем. Россия сумеет извлечь выгоду из сотрудничества с Соединенными Штатами, направленного против Китая. Америка тоже ее извлечет. Практически любые изменения можно считать улучшением по сравнению с теми холодом и враждебностью, которые пропитывают отношения между Соединенными Штатами и Россией сегодня.
Сегодня мы не можем добиться того, чего добились Никсон и Киссинджер. В их время Россия и Китай находились практически в состоянии войны, и поэтому они легко поддавались манипуляциям американцев. Однако сегодня мы все же можем добиться постепенного умеренного разобщения России и Китая. По крайней мере именно в этом направлении нам сейчас необходимо двигаться. Просто возлагать ответственность на Россию — это не стратегия. Нам стоит проанализировать опыт Наполеона.