Почему Россия не Америка.

Пол Кеннеди
ВЗЛЕТЫ И ПАДЕНИЯ ВЕЛИКИХ ДЕРЖАВ
Экономические изменения и военные конфликты в формировании мировых центров власти с 1500 по 2000г.

---

Как упоминалось выше, эксперты в области мировой политики, начиная с Токвиля, считали, что параллельно с ростом могущества Российской империи активно набирали силы и Соединенные Штаты. Безусловно, все признавали, что это были два принципиально разных по политической культуре и устройству государства, но равные с точки зрения потенциального мирового могущества: их роднили большие размеры, «открытость» и подвижность границ, быстрорастущее население и почти нетронутые ресурсы{301}. Многое из этого следует считать справедливым, и все-таки стоит отметить, что в течение всего XIX века между Соединенными Штатами и Россией сохранялись и важные различия экономического характера, оказывавшие все большее влияние на их мощь. Первое касалось общей численности населения, хотя разрыв между 1816 годом (Россия — 51,2 млн., США — 8,5 млн.) и 1860-м (соответственно 76 и 31,4 млн.) значительно сократился. Еще важнее указать на особые черты этого населения: если в России подавляющее большинство составляли крепостные с низкими доходами и низким уровнем производительности, то в США — фермеры и жители быстрорастущих городов[31] с высоким уровнем жизни и общим объемом производимой продукции, соотносимым с показателями других стран. Уже в 1800 году уровень зарплат в стране был приблизительно на треть выше, чем в Западной Европе, и это превосходство сохранялось, если не увеличивалось, на протяжении всего столетия. Несмотря на большой приток иммигрантов из Европы в 1850-х годах, доступность земель на западе и не прекращавшийся промышленный рост привели к нехватке рабочих рук, что вылилось в рост заработной платы, побудивший, в свою очередь, промышленников активно инвестировать в трудосберегающие машины, стимулировавшие рост производительности труда в стране. Изолированность молодой республики от европейской арены борьбы за власть, а также установленный британским флотом (а не доктриной Монро) санитарный кордон, призванный отделить Старый Свет от Нового, означали, что единственной угрозой для будущего процветания Соединенных Штатов могла быть только сама Великобритания. Однако несмотря на тяжелые воспоминания о 1776 и 1812 годах и пограничных спорах на северо-западе{302}, англо-американская война была маловероятна. Поток капиталов и промышленной продукции из Великобритании в США и американского сырья (в первую очередь хлопка) в обратном направлении связывал эти два государства как никогда прежде и стимулировал рост американской экономики. В итоге вместо того, чтобы тратить огромные деньги на поддержание своей обороноспособности, стратегически защищенные Соединенные Штаты могли направить свои (и британские) финансовые ресурсы на развитие собственного огромного экономического потенциала. Ни конфликт с индейцами, ни война с Мексикой (1846) не вызвали оттока инвестиций.

Таким образом накануне Гражданской войны, разразившейся в апреле 1861 года, Соединенные Штаты уже являлись экономическим гигантом, хотя их оторванность от Европы, сосредоточенность на внутреннем развитии (а не на внешней торговле), а также непростой природный ландшафт отчасти маскировали этот факт. Объем выпуска продукции обрабатывающей промышленности США в 1860 году был еще значительно меньше, чем в Великобритании, но страна по этому показателю уже оставила позади Германию и Россию и готовилась обойти Францию. В 1860 году США с численностью населения, составлявшей лишь 40% российского, имели при этом городского населения в два с лишним раза больше, производили 830 тыс. тонн чугуна в год против 350 тыс. тонн в России, потребляли в пятнадцать раз больше современных видов энергоресурсов, протяженность же североамериканских железных дорог в тридцать раз превосходила российские (и даже в три раза — британские). Но при этом регулярные силы Соединенных Штатов насчитывали не более 26 тыс. человек, что было несравнимо с гигантской 862-тысячной российской армией{303}. Диспропорция между экономическими и военными показателями этих двух государств, возможно, никогда не была столь поразительной, как в этой точке истории.

Конечно, уже на следующий год Гражданская война начала вносить свои коррективы в размеры национальных ресурсов, которые американцы были готовы потратить на военные цели.

---