Автокефалия украинской церкви?

Как передел православных духовных сфер может отразиться на большой политике и жизни всех остальных верующих и неверующих граждан России, Украины и других стран, «Фонтанке» рассказал социолог религии, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Университета Восточной Финляндии, ассоциированный научный сотрудник исследовательского центра по изучению Восточной Европы при Бременском университете, который 20 лет занимается исследованиями православия, Николай Митрохин. Автор книги «Русская православная церковь: современное состояние и актуальные проблемы» призывает не спешить с термином «гражданская война», но настоятельно рекомендует внимательно последить за выборами президента Украины будущей весной, чтобы понять, каким будет православие дальше.

- Начнём с новости. Насколько я понимаю, самое интересное – это отмена действия синодального письма 1686 года, которым Москва наделялась правом согласования Киевского митрополита. Москва назвала это решение «очень особенным». Соглашаемся с Москвой? Насколько интересен этот ход Константинополя? И о чём он говорит?

– В этом процессе вообще используется много апелляций к историческим документам, событиям и так далее. Но это в чистом виде манипуляции. Просто история ведь долгая. За 500 лет много чего происходило между церквями. Одни и те же события можно трактовать с любой точки зрения. Тем более что степень их документальной зафиксированности, обусловленности определёнными историческими событиями и всё прочее – всё это очень условно. Поэтому будем говорить прямо. Никакого «канонического права», никаких «исторических оснований» здесь нет. По факту же мы имеем следующее. На территории Украины по законодательству этой страны действуют различные религиозные организации. Они могут вступать в любые альянсы, переподчиняться, сливаться, раскалываться, переходить из одной юрисдикцию в другую. Законодательство Украины – единственное реальное правовое основание для всего этого. И если рассматривать вопрос, отталкиваясь от законодательства, которое стремится приблизиться к европейскому, то ничего выдающегося не происходит. Есть некие эмиссары иностранной религиозной организации, которая называется Константинопольский патриархат, которые приехали на Украину. Это люди с американскими паспортами. Две местных крупных религиозных организации добровольно решили подчиняться их головной организации. Одна из них называется Украинская православная церковь Киевского патриархата, а другая – Украинская автокефальная православная церковь. С точки зрения светского общества, от имени которого мы ещё пытаемся пока говорить, ничего сверхъестественного не происходит. Например, если представители южно-баптистской федерации США приедут на территорию Украины и какая-нибудь крупная местная баптистская организация решит войти с ними в союз, больше чем пару строк в газете эта история не получит. Хотя баптисты по количеству прихожан – 3-4 религиозная организация Украины. По факту они сопоставимы «по мощности» с Киевским патриархатом.

- Как сейчас на Украине выглядит список крупнейших религиозных организаций с точки зрения количества «штыков»?

– Киевский патриархат – вторая организация по численности. Первая – Украинская православная церковь Московского патриархата, хотя юридически это украинская организация.

- И есть же ещё третья крупная православная структура?

– Открою маленький секрет. Сегодня на Украине 9 православных религиозных организаций. Из них «крупных», то есть насчитывающих больше 200 общин, действительно три. Но нужно понимать, что церквей так называемого «восточного обряда», то есть православного, всё-таки 4. Поскольку греко-католики, которые являются третьей по численности общин религиозной организацией страны, по своим обрядам во многом соответствуют православным и считаются представителями Церкви «восточного обряда». Их, кстати, тоже собираются присоединить к будущему проекту единой общеукраинской православной церкви.

- То есть Московский патриархат там пытается «строить» именно «основных»?

– Украинская православная церковь, которая «духовно» подчиняется Москве, действительно крупнейшая. У неё номинально 12 000 приходов. Думаю, что реально не менее 10 000 приходов. Это действительно почти общенациональная церковь. У неё только в трёх регионах Украины количество общин меньше, чем у конкурентов.

- Вернёмся к поводу нашего разговора. В решении Константинополя также сказано про «признание» незаконной «аннексии» Киевской митрополии РПЦ. Это можно назвать юридическим стартом процедуры передела собственности?

– В принципе, да. У сторонников создания независимой от Москвы Церкви есть желание отнять у УПЦ как минимум исторически значимые монастырские и церковные комплексы. И в первую очередь это Киево-Печерская лавра в Киеве и Свято-Успенская Почаевская лавра в Тернопольской области. Те слова, которые сейчас произнёс Константинополь, являются морально-этическим, но не юридическим основанием для подобного рода передела. Но повторюсь, все события будут происходит в рамках законодательства Украины, а не всех этих религиозных тёрок. А по законодательству Украины часть всех крупных религиозно-культурных комплексов, в частности обе эти лавры, принадлежат государству. УПЦ они переданы в аренду. Церковь их восстановила, наладила там монашескую жизнь, и в том числе сделала процветающими популярными туристическими комплексами. Соответственно, у Киевского патриархата, который является основной движущей силой, основным оппонентом Москвы, есть давняя и совершенно чётко озвученная идея: они хотят забрать эти монастыри себе.

При этом известно, что количество монахов Киевского патриархата в 20 раз меньше, чем Московского. Буквально 200 человек на всю Украину. Киевский патриархат основан на так называемых «белых», т.е. приходских общинах Галиции. И те люди, которые стремятся к истинному монашеству, идут в Московский патриархат. А сельские священники во главе своих сельских патриотических общин Галиции и отчасти Волыни в значительной степени относятся к Киевскому патриархату или УАПЦ. Реальные юридические аргументы для отъёма лавр проработаны многократно в государственных органах Украины. Но дальше встаёт два простых вопроса. Если отберут, то кто там будет жить и поддерживать это всё в качестве монахов? Или это всё станет туристическим объектом? А это, скорее всего, и произойдёт. И второй вопрос. А как фактически государственным органам удастся отобрать монастыри? В каждом монастыре по 200 человек только монахов. Уже с богатым опытом обороны этих монастырей от украинских националистов с начала 90-х годов. У них есть всякие ЧОП, которые обеспечивают им защиту от периодических нападений незаконных формирований радикалов.

- Когда нападали последний раз?

– Да буквально несколько месяцев назад. Когда боевики основной местной неонацистской группировки «С14» завели пару священников Киевского патриархата в один из храмов Московского патриархата на территории Киево-Печерской лавры. И те там отслужили службу. Демонстрация силы. И такие истории там регулярны. Раз в несколько лет уж точно. Приходят под стены монастырей. Те же «С14» совсем недавно приходили беседовать с настоятелем Киево-Печерской лавры митрополитом Павлом (глава МВД Украины Арсен Аваков заявил, что акции протеста по поводу предоставления независимости Церкви страны будут "жёстко" подавлены. – Прим. ред.).

- То есть без шума забрать не получится?

– Если начнут отбирать, то мобилизуются сторонники УПЦ. А их немало. В масштабах страны 2 миллиона наберётся точно. И это будут реальные активисты. Надо понимать, как относятся к религии на Украине. То есть сравнительно быстро 30-50 тысяч человек на защиту Киево-Печерской лавры могут собраться легко. А побоище между Национальной гвардией Украины и толпой мужчин, женщин и стариков в центре Киева никто из вменяемых людей видеть не хочет. Поэтому украинская власть не знает на самом деле, что с этим делать. Угрожать УПЦ она угрожает, но что будет делать реально, неясно.

- Кроме крупных храмов, есть же тысячи в провинции.

– Да. Там много народа на защиту не соберётся. Реальный контингент прихожан там – полтора десятка старух и пара мужчин на храм. Такие храмы захватить несложно. Например, через решение сельской громады (сельсовета). Скоро на Украине примут закон, по которому граждане села, собравшись, смогут сами решить, кому принадлежит тот или иной храм. Соберутся и решат, что впредь храм подчиняется не «Москве», а «Киеву». И всё. Я говорил, что приходов всего 12 000. Из них более половины – это сёла. Есть согласие местных властей – есть переход в другую Церковь. Прежняя община из храма вышибается. Заезжает новый священник. Пока, правда, эти схемы носят больше чисто умозрительный характер. У УПЦ КП просто нет священников даже на 2000 своих собственных формально существующих общин, не то что на новые.

- Константинополь «снял анафему» с главы Киевского патриархата Филарета и митрополита Украинской автокефальной православной церкви Макария. То есть отменил санкции, наложенные Москвой. Какой смысл в этой процедуре, если Киев и так выводится из-под юрисдикции Москвы?

– Анафема была наложена только на Филарета. У Макария анафемы не было. Да, он был когда-то священником Московского патриархата. Максимум что у него было из санкций – запрет в служении. Из текста документа, где сказано о решении Константинополя, ничего этого не следует. И вообще, текст коммюнике, который показали публике, крайне неинформативен. Многие информагентства сегодня обсуждают интерпретации этого документа. Надо отметить, что вообще вся эта история происходит в режиме строгой конспирации. Поэтому многие и делают ложные прогнозы по развитию событий, и те интерпретации, которые удобны им самим. Руководство Константинопольской церкви специально составляет такие тексты для публики, которые оставляют возможность для множественных интерпретаций, и не сообщают существенного.

- Чтобы не выдать собственные устремления?

– Именно. Финские епископы Константинополя, которые съездили на недавний архиерейский собор в Стамбул, который был месяц назад, рассказали, что по украинскому вопросу, вопреки обычной практике, документы им выдали только на месте. А когда они их прочли, у них их забрали. Режим секретности, как в ЦК КПСС. Буквально. Решения принимаются скрытно от любой общественности. Есть какие-то скрытые договорённости между Фанаром (исторический район в Константинополе, на южной стороне Золотого Рога, где расположена резиденция константинопольского патриарха. – Прим. ред.) и Петром Порошенко. Видимо, ещё и с американскими и европейскими властями. И те, кто говорит, что ничего не понимают в этой истории, – абсолютно правы. Что конкретно отменяется и какие фактически решения принимаются, невозможно понять наверняка. Вот они сняли анафему с Филарета, вывели Макария из запрета. Вроде бы дальше рассматривают Филарета в качестве епископа. Но какого рода епископа, опять же не понятно. Например, Филарет на пресс-конференцию после решения Константинополя вышел без патриаршей куколи (монашеский головной покров. – Прим. ред.). Знака патриарха, коим он себя до этого считал, не было на нём. Получается, что сан патриарха он с себя снимает, но на пресс-конференции на прямой вопрос заявил, что по-прежнему патриарх. Но патриархата, согласно Константинополю, ещё нет. Что будет дальше, мы пока не знаем, т.к. мы не знаем подлинного текста решения.

- Константинополь также заявил, что работа по получению Украиной Томоса об автокефалии будет продолжена. Вы же у себя в ФБ написали, что «Томоса нет и в ближайшее время не будет». А будут «танцы в попытке поженить Филарета на Макарии». С кем они танцевали до?

– Вообще надо пояснить, что Филарет и Макарий – самостоятельные персоны украинской религиозно-политической сцены. У Филарета 70% православных общин Галиции. То есть в Львовской, Ивано-Франковской и Тернопольской областях. И у него сравнительно значимые позиции в некоторых других регионах Украины. В Киеве, Волынской, Киевской, Черкасской, Сумской областях, на севере Черновицкой области. Номинально у него 5 с небольшим тысяч приходов. Реально у него их не более 3,5 тысяч. Это его ресурс. У Макария же, считается, что есть 600 реальных приходов, при этом более чем 1100 номинальных. Из них 300 во Львовской области. Остальное тоже в основном в Галиции. Макарий здесь миноритарий будущего объединительного процесса. Однако если его не присоединять к готовящейся национальной Церкви, получится, что вся новая Церковь базируется лишь на Украинской православной церкви Киевского патриархата. То есть вместо такой солидной Церкви, которая позиционируется как «единственная альтернатива Москве», получается закрепление раскола трёх главных православных церквей страны.

- И тогда Томоса не может быть, так как нет единства?

– Да. Изначально в рамках этого процесса предполагалось и неоднократно анонсировалось, что Томос будет выдан «объединяющейся Церкви», в которую войдут УПЦ КП, т. е. Филарет, УАПЦ Макария и значимая часть Украинской православной церкви Московского патриархата. За прошедшие четыре месяца стало ясно, что от УПЦ МП значительного количества перебежчиков не будет. По крайней мере, в рамках объединительного процесса. Даже самый главный из «потенциальных перебежчиков» митрополит Александр Драбинко (митрополит Переяслав-Хмельницкий и Вишневский УПЦ МП. – Прим. ред.), на прошлой неделе неожиданно заявил, что не знает ещё, будет ли вообще участвовать в этом Соборе.

-То есть, несмотря на всю критику Москвы, что они упустили время, они всё же работают с подчинёнными на Украине?

– Да нет здесь никакой Москвы! Избавьтесь уже от москоцентричности. Там работает большой субъект, который называется Украинская православная церковь. И у неё свои собственные интересы. Москва этими процессами практически не управляет.

- Почему же тогда будущие соучастники создания новой украинской Церкви не могут договориться? Дня не прошло после решения Константинополя, как на призыв Филарета провести «чрезвычайный объединительный Собор» «каноническая УПЦ» ответила отказом?

– Потому что изначально попытка этого союза была обречена на провал. Получается, что религиозное православное большинство должно было присоединиться к религиозному меньшинству во главе с человеком, которого большая часть православных Украины не любит и боится. Я даже не про самих верующих, а про рядовых священников и епископов, которые про Филарета всё давно уже знают. Церковь под его руководством прожила практически 30 лет, и снова они к нему идти не хотят.

- Кто заинтересован в переделе православной собственности внутри самой Украины – вы сказали, но вы ранее также отмечали, что «новые куски киевской церковной собственности с богатым историческим прошлым будут уходить под контроль хитрых граждан с турецкими паспортами». Кто интересант извне?

– Я имел в виду Константинополь, который в этой истории оказывается в самой выигрышной ситуации. Поскольку до сих пор его на эту территорию не пускали вовсе. Да, иногда оттуда приезжали делегации. Привозили подарки, немного денег. Проблема Константинополя в том, что у них реально не очень много общин по миру в подчинении. А тут сравнительно богатая православная страна, которая сама раскрывает свои объятия в ложной надежде, что ей кто-то даст полную православную независимость. Естественно, в этой ситуации можно выкрутить немало практического для себя.

Первый практический шаг – идёт реальная борьба за то, что Константинополь хочет создать на территории Украины свою подчиняющуюся ему напрямую Церковь. Не самостоятельную, которая будет практически равна по значению Константинополю, на что многие на Украине изначально надеялись с этим Томосом, т.е. бумагой, фиксирующей самостоятельность. Теперь об этом речи уже не идёт. Да, Константинополь делает громкие широкомасштабные обещания дать независимость. Но в то же время он фактически уже переподчинил обсуждаемым сейчас решением ранее независимые церковные организации УПЦ КП и УАПЦ на себя. И второе, они начали открывать свои представительства на Украине. Очевидно, что этот процесс будет расширяться. Было заявлено, что они открывают свою старую ставропигию (статус, означающий независимость от местной епархиальной власти православных монастырей, лавр, братств, соборов, духовных школ, которые подчиняются верховной церковной власти (патриарх, или синод) напрямую. – Прим. ред.). Что представляет из себя «древняя ставропигия Константинополя в Киеве», непонятно совершенно. Разве что речь идёт о передаче Константинополю как минимум одного крупного храма в историческом комплексе как раз Киево-Печерской лавры в Киеве (назначение Константинополем своих представителей-епископов на Украине возмутило РПЦ. – Прим. ред.).

- Грубо говоря, все в этом споре стараются апеллировать к истории, сыпят древними терминами, чтобы выглядеть более правыми?

– Ну да. Но все эти термины там вертятся как угодно. Примерно так, как Россия в последние годы поступает с международным правом. Как нужно, так и трактуем. Вообще, борьба между церквями идёт довольно грубая. Все прежние границы приличий, в рамках которых осуществлялись какие-то практики, поломаны. Во всяком случае, в православной среде. Можно сравнить с международным принципом нерушимости границ. Коллективной договорённостью, которая внезапно рушится одной из сторон договора, заявившей, что 500 лет назад это было наше.

- Кто оплачивает эту кампанию?

– Пока Порошенко. Платит пока он (13 октября президент Украины призвал верующих выйти в центре Киева, чтобы помолиться об автокефалии - Прим. ред.). Это ведь его инициатива в рамках его президентской кампании 2019 года (выборы президента Украины должны пройти 31 марта 2019 года. – Прим. ред.).

- То есть проиграй он выборы, то ситуация остывает?

– Она может застыть или перейти в какую-то менее конфликтную стадию. Пока же Порошенко выгодно устроить такой «большой бум» накануне выборов, поскольку церковная тема стала для него практически единственной, в которой он сейчас может себя продемонстрировать в качестве «эффективного президента». Коррупцию ему победить не удалось. Экономику наладить тоже. Обещания выиграть войну остались обещаниями. А религия – это поле, где он собирается выиграть или, во всяком случае, продемонстрировать избирателям выигрыш. Недаром он до 2014 года ходил в богослужебном наряде – «стихаре» на церемониях УПЦ МП. Видимо, считает себя специалистом по данному вопросу.

- Порошенко опирается ведь на националистов, а религия и национализм на Украине переплетены, пожалуй, как нигде на постсоветском пространстве.

– Конечно. Он сделал ставку на этнонационализм, продвижение украинской национальной идентичности, продвижение украинской национальной Церкви и тому подобное. Заявленный им лозунг: армия, мова (язык. – Прим. ред.), вера. Это он проартикулировал достаточно чётко. Плакаты по всей Украине висят.

- Предостережение Константинополя от «незаконного захвата церквей и монастырей на Украине» вследствие вышеуказанных решений – это реплика о том, что пока идёт передел, необходимо не допустить перехода имущества Церкви в третьи руки? Или это просто фраза, страхующая Константинополь от упрёков в их алчности?

– Второе. Константинополь предупредил, что он умывает руки, он ни при чём, если начнутся какие-то захваты собственности. Мол, мы же предупреждали. Классическая дипломатия из серии «за всё хорошее, против всего плохого».

- В какой ситуации после сегодняшних новостей оказывается Русская православная церковь?

– Перед РПЦ встала реальная угроза принудительного изъятия, перевода значительного количества её приходов и монастырей в другие структуры. Во что-то «украинское национальное». И высчитать эти потери невозможно. Это будут фантазии.

- Оценить цифры возможных потерь нельзя? Есть такая статистика?

– Нет. Филарет говорит, что перейдёт 70% общин. Глава департамента по делам религий и национальностей министерства культуры Украины Андрей Юраш, т.е. главный госчиновник, который за всё это отвечает, говорит, что перейдёт 50% общин. Когда появились фантазии про объединительный Собор, то есть в мае – июне, говорили про 30% общин-перебежчиков. С моей точки зрения, надо всё же разделять добровольный переход, который возможен, и принудительный. На мой взгляд, добровольный переход может охватить 5-10% от всей УПЦ. То есть от 500 до 1000 общин. Он будет очень неравномерно распределен по регионам (в Киевской области ‑ 30% общин, а в Харьковской ‑ 1-2%) и сильно зависит от того, какой получится объединенная Церковь, если она будет создана. И будет недобровольный переход, когда местные органы власти будут принимать решение передать храм приходу другой конфессии. Это, думаю, еще процентов 5%. Я встречался с такими ситуациями в Киевской области, когда местная так называемая громада принимала решение, что на территории пяти деревень больше не будет Московского патриархата. Но это работает только до тех пор, пока это реально нужно гражданам. Вот за границей этих пяти деревень, буквально в десяти километрах, там приходы УПЦ КП уже добровольно перешли в состав УПЦ.

- Реакция Москвы. Председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Московского патриархата Владимир Легойда назвал решение Константинополя «беспрецедентным антиканоническим действием, являющимся попыткой разрушения основ православного канонического строя». Насколько справедлива оценка?

– Реально нет никаких канонов. Церкви сегодня сначала решают задачу практически, потом ищут объяснения в канонах. Например в 1946 г. РПЦ поглотила Греко-католическую церковь на Украине. С грубым нарушением всего и вся. Или РПЦ поглотила принадлежащие румынской митрополии приходы на территории нынешней Молдовы и Северной Буковины. Это тоже было в 1940-е годы. Таких примеров масса. Просто подобной ситуации, как сегодня, на Украине давно не было. Примерно с послевоенного времени. Для нынешнего поколения их как бы «не было никогда». Ну и потом, пропагандисты, к которым относится тот же Легойда, это не те люди, которых нужно воспринимать всерьёз. Легойда или Кураев (российский религиозный и общественный деятель, автор официального учебника по Основам православной культуры Андрей Кураев. – Прим. ред.) – это классические пропагандисты.

– Пресс-секретаря патриарха Кирилла Александра Волкова тоже в этот список ставите? Он заявил, что «легализация раскола повлечет за собой очень печальные шаги, которые вынуждена будет сделать Русская православная церковь, связанные с разрывом евхаристического общения».

– Волков в том списке идёт через запятую, да. В чём будет заключаться «жёсткость» их ответа, пока можно только гадать (глава отдела внешних церковных связей РПЦ митрополит Иларион предупредил о возможном разрыве отношений с Константинополем. – Прим. ред.). Но одна мера уже была озвучена – договориться с турецким правительством, чтобы открыть структуры РПЦ в Турции «для обслуживания русских туристов» и местных русских жителей, которые сейчас там ходят в храмы Константинопольского патриархата. Типа «империя наносит ответный удар». Хотят попробовать действовать на их территории.

- А турецким властям это зачем надо разрешать? Зачем это Эрдогану?

– Будет ли Турция это разрешать – открытый вопрос. Возможен разрыв на уровне общин. Есть пока приостановка совместных молитв епископов Московского патриархата с константинопольскими. Возможно, будет запрет. И я бы не стал называть эти меры чисто демонстративными. Православный мир туго переплетён. Потом возможна поддержка каких-то бунтов монашества на Афоне против Константинополя. Там тоже сложные отношения (ранее греческий митрополит упрекнул константинопольского патриарха в расколе из-за поддержки Украинской православной церкви. – Прим. ред.). Есть Турецкая православная церковь, никем не признанная. Националистический турецкий проект. Москва может её признать. Вообще, в каждой стране есть несколько группировок, с которыми можно работать. В каждой стране есть ультраконсерваторы, которые никем не признаны. Москва теоретически может заняться их поддержкой. Тем более что связи есть. В том числе через Украину. Москва, например, может продолжить грубое давление на приходы во Франции и других странах Европы, которые подчиняются Константинополю. Они входят в его Женевскую и Западно-Европейскую епархии. В 2000-е годы там уже пару приходов отобрали. Можно усилить это давление через французские власти, как только скандалы вокруг России слегка утихнут.

- Получается, что Владимир Михайлович Гундяев может многое?

– Достаточно многое. Это ведь война не равноценных структур. У Константинополя сил примерно в 10 раз меньше, чем у РПЦ. У них не так много прихожан и епархиальных структур. Константинополь был силён именно в качестве зицпредседателя Фунта, который сидел и предоставлял слово крупнейшим патриархатам. А крупнейшие – это Русский, Румынский, Элладский (Греческий) и Сербский (сербский патриарх попросил не давать автокефалию УПЦ – Прим. ред.), ну и в последние годы ‑ Грузинский. А все остальные – мелочь пузатая, которые высказываются в зависимости от того, кто из крупняка им заплатил (иерусалимский патриарх осудил вмешательство политиков в церковные дела – Прим. ред.).

- Этот раскол будет способствовать сплочению прихожан внутри РПЦ МП? Не секрет, что в России прихожане не так сильно сплочены, как в той же Украине. По крайней мере, там в храмы люди ходят не только по праздникам.

– Нет. Простому народу это всё непонятно. Да, у многих в России миф о том, что украинцы ‑ плохие, устоялся, и среди тех, кто реально ходит в храмы в России, скептическое отношение к Украине в принципе. И никакого сплочения верующих в России вокруг этого передела я не жду.

- Сегодня что-то может примирить расходящиеся православные церкви? В чьей это воле и силе?

– В первую очередь, это зависит от президентских выборов на Украине будущей весной. Как только Порошенко пролетит, эта история резко пойдёт на спад. По крайней мере, я на это надеюсь. Не хотелось бы реальных столкновений между прихожанами.

- Понятно, что никому не нужна гражданская война (ранее в РПЦ предупреждали, что «может начаться кровопролитие». – Прим. ред.).

– Не стоит здесь использовать настолько громкие термины. Но если до насильственной передачи храмов дело дойдёт, то массовое нарушение прав человека гарантировано. И можно ожидать массовые беспорядки. Для европейского сообщества, к стандартам которого стремится Украина, это не является чем-то хорошим. Провоцирование новых проблем, связанных с Россией, никому не надо. Юлия Тимошенко, которая, судя по всему, имеет реальные шансы стать следующим президентом Украины, настроена гораздо более практично. Несмотря на свою давнюю и публичную поддержку Филарета и самой идеи автокефалии, она урегулирует острые моменты. Я не говорю, что Порошенко глупее. Он тоже не прост. Другое дело, что он избрал такую избирательную стратегию, которая сделала его своим заложником. Ему теперь некуда деваться.

-Вы согласны, что причина того, что мы сегодня обсуждаем, – политическая. Не будь в 2014-го году Крыма и Донбасса, этого бы ничего не было или всё началось раньше?

– Процесс начался раньше. В начале 1990-х годов, когда Филарет не смог стать патриархом Московским и всея Руси (после смерти патриарха Пимена в 1990 году помимо Алексия Второго на пост нового предстоятеля РПЦ МП претендовали митрополит Ростовский и Новочеркасский Владимир и местоблюститель патриаршего престола митрополит Киевский и Галицкий Филарет, чья кандидатура набрала наименьшее количество голосов участников поместного Собора. – Прим. ред.). Тогда Москва не смогла купировать его активность после проигрыша. Но обострение противоречий, безусловно, связано с 2014 годом и с той ролью, которую лично сыграл тогда патриарх Кирилл. Отношение к нему на Украине связано именно с тем, как он вёл себя тогда. Помните «Дары волхвов», которые в начале 2014 года выставлялись в Москве и сопровождались безумным ажиотажем? После Москвы эти святыни повезли в Киев, а затем внезапно в Севастополь. Начальником охраны в том проекте был Игорь Гиркин, который в рамках этого турне занимался разведкой. Потом под фамилией Стрелков он станет непосредственным участником событий в Донбассе. Патриарх – активный сторонник восстановления империи. Это крайне сильно отравляет отношение к нему со стороны православных Украины.

- Светские власти России будут влиять на происходящее?

– Они будут помогать РПЦ МП, так как они это понимают. Поддерживают дипломатическими мерами. Видимо, помогают по линии спецслужб. Станет ли этот раскол на Украине предметом пиара Владимира Путина, как это делает Порошенко, – не знаю. Хотя не в России всерьёз обсуждают, что он будет делать в следующий раз, когда ему нужно будет поднять уважение масс к себе. Вполне допускаю, что Украина может быть использована снова. И Церковь – это вполне подходящий вариант, если Порошенко упустит контроль за ситуацией и начнутся столкновения. Россия сможет этим воспользоваться. Предлог будет вполне очевидным.

 

Великая Октябрьская Православная война

Томос, Порошенко, автокефалия, Путин, канон, Гиркин, Константинополь, неонацизм, Эрдоган, КПСС, Тимошенко, война и ставропигия - каждое из этих слов связано с расколом православных на Украине.Во что эти слова складываются в новой религиозно-политической войне, «Фонтанке» объяснил социолог религии Николай Митрохин. //  www.fontanka.ru