О политических репрессиях в СССР

мысли об очевидном

Провёл неделю на Тайване, отчасти по делам, а отчасти, - как турист (сделал дело гуляй смело, вот я и гулял). Тайвань мне как всегда понравился люблю развитые не-туристские тропики. Но не о том речь. Бросилась на этот раз в глаза одна интересная особенность… //  tttkkk.livejournal.com

 

...
Такое же впечатление оставляют и книги. В купленной в местном книжном магазине неплохой истории Тайваня, написанной местными историками, о японском периоде говорится, скажем так, амбивалентно. Упоминаются там и восстания против японского владычества (хотя ненавязчиво подчеркивается, что восстания эти происходили под вполне средневековыми религиозно-мистическими лозунгами), и коммунисты, но при этом говорится и о развитии инфраструктуры и о развитии образования – хотя, кстати, и по части инфраструктуры, и по части образования японцы на Тайване вкладывалась меньше, чем в Корее.

Правда, когда речь заходит о Китае, интонация текста существенно меняется – не случайно книга вышла в издательстве, связанном с ныне правящей Демократической прогрессивной партией (то есть те, которые за фомализацию фактической независимости Тайваня). Китайцы там изображены в примерно тех же красках, в которых изображают японцев авторы современных корейских текстах – угнетатели, оккупанты, которые чуть ли не суси из тайваньских младенцев делали (плюс, конечно, постоянные рассказы о взяточничестве и коррупции "континенталов", в которых корейцы японцев не обвиняют). В книге полно душераздирающих историй о бедных невинных тайваньцах, которые были убиты злобными гоминдановцами. При этом временами подчёркивается, впрочем, что и противники гоминдановцев – континентальные коммунисты – были по сути ничуть их не лучше (континенталы, что с них взять), хотя вот о своих, доморощенных, коммунистах пишут спокойно и дружелюбно.

Всё это заставило в очередной задуматься о том, что, собственно говоря, ясно и так: так называемая «историческая память масс» является не столько отражением реальной исторической памяти масс, сколько объектом и продуктом сознательных и полу-сознательных манипуляций со стороны элит. Простые люди в своей массе помнят прошлое не слишком долго и не слишком хорошо – пару поколений от силы (исключения бывают, есссно, но редко). Долгосрочная историческая память во многом формируется телесериалом, романом, проповедью, и то, что люди, как им кажется, «помнят» о далёком прошлом, во многом зависит от того, что им говорят об этом самом прошлом те, кому ширнармассы по тем или иным причинам доверяют, то есть политическая и культурная элита/контрэлита.

То, что историческую память производят элиты, имеет немало последствий. Одно из них - перекос в сторону интересов и проблем элит, в первую очередь – интеллигенции, то есть "пишущего класса". Страдание (или, наоборот, ликование) какого-нибудь университетского профессора, священника, инженера или зубного техника в рамках «исторической памяти» приобретает куда больший вес, чем отношение скромного землепашца или слесаря к происходившему в былые времена. Зубной техник и сам мемуары напишет, и внуку, который профессор истории, в нужном свете всё расскажет, а вот слесарь - едва ли. Ещё более важным последствием является то, что элита сплошь и рядом управляют исторической памятью в соответствии со своими текущими интересами, причём относится это в равной степени и к правящей элите и к политически оппозиционной контрэлите. Плохую память формируют о тех, кого по тем или иным причинам необходимо ненавидеть, а также о тех, кто особо сильно обижал "пишущие классы", а вот хорошую - о тех, кого в настоящий момент или в обозримом будущем лучше ценить и уважать. В случае с Тайванем излишне нападать на японцев, при которых тайваньское национальное самосознание, собственно, и начало формироваться, нет никакого смысла, тем более, что японцы сейчас являются и полезными союзниками в борьбе с запроливной угрозой. А вот в Корее истерический антияпонизм – важное средство мобилизации, как для правых, так и, особенно, для левых.

Так что надо помнить: любые разговоры в "стиле не-забудем-не-простим!!!", стороннему наблюдателю следует воспринимать с большой долей скепсиса. Временами эти разговоры отражают реальность. Но – далеко не всегда.

 

И.В. Сталин:

Вы говорите, что план хлебозаготовок напряженный, что он невыполним. Почему невыполним, откуда вы это взяли? Разве это не факт, что урожай у вас в этом году действительно небывалый? Разве это не факт, что план хлебозаготовок в этом году по Сибири почти такой же, как в прошлом году? Почему же вы считаете план невыполнимым? Посмотрите на кулацкие хозяйства: там амбары и сараи полны хлеба, хлеб лежит под навесами ввиду недостатка мест хранения, в кулацких хозяйствах имеются хлебные излишки по 50–60 тысяч пудов на каждое хозяйство, не считая запасов на семена, продовольствие, на корм скоту, а вы говорите, что план хлебозаготовок невыполним. Откуда у вас такой пессимизм?

Вы говорите, что кулаки не хотят сдавать хлеба, что они ждут повышения цен и предпочитают вести разнузданную спекуляцию. Это верно. Но кулаки ждут не просто повышения цен, а требуют повышения цен втрое в сравнении с государственными ценами. Думаете ли вы, что можно удовлетворить кулаков? Беднота и значительная часть середняков уже сдали государству хлеб по государственным ценам. Можно ли допустить, чтобы государство платило втрое дороже за хлеб кулакам, [c.2] чем бедноте и середнякам? Стоит только поставить этот вопрос, чтобы понять всю недопустимость удовлетворения кулацких требований.

Если кулаки ведут разнузданную спекуляцию на хлебных ценах, почему вы не привлекаете их за спекуляцию? Разве вы не знаете, что существует закон против спекуляции – 107 статья Уголовного Кодекса РСФСР, в силу которой виновные в спекуляции привлекаются к судебной ответственности, а товар конфискуется в пользу государства? Почему вы не применяете этот закон против спекулянтов по хлебу? Неужели вы боитесь нарушить спокойствие господ кулаков?!

Вы говорите, что применение к кулакам 107 статьи есть чрезвычайная мера, что оно не даст хороших результатов, что оно ухудшит положение в деревне. Особенно настаивает на этом т. Загуменный. Допустим, что это будет чрезвычайная мера. Что же из этого следует? Почему применение 107 статьи в других краях и областях дало великолепные результаты, сплотило трудовое крестьянство вокруг Советской власти и улучшило положение в деревне, а у вас, в Сибири, оно должно дать якобы плохие результаты и ухудшить положение? Почему, на каком основании?

Вы говорите, что ваши прокурорские и судебные власти не готовы к этому делу. Но почему в других краях и областях прокурорские и судебные власти оказались готовыми и действуют вполне успешно, а у вас они не готовы к делу применения к спекулянтам 107 статьи? Кто виноват в этом? Очевидно, что виноваты ваши партийные организации, которые, как видно, плохо работают и не добиваются того, чтобы законы нашей страны исполнялись добросовестно. Я видел несколько десятков [c.3] представителей вашей прокурорской и судебной власти. Почти все они живут у кулаков, состоят у кулаков в нахлебниках и, конечно, стараются жить в мире с кулаками. На мой вопрос они ответили, что у кулаков на квартире чище и кормят лучше. Понятно, что от таких представителей прокурорской и судебной власти нельзя ждать чего-либо путного и полезного для Советского государства. Непонятно только, почему эти господа до сих пор еще не вычищены и не заменены другими, честными работниками.

Предлагаю:

а) потребовать от кулаков немедленной сдачи всех излишков хлеба по государственным ценам;

б) в случае отказа кулаков подчиниться закону, – привлечь их к судебной ответственности по 107 статье Уголовного Кодекса РСФСР и конфисковать у них хлебные излишки в пользу государства с тем, чтобы 25 процентов конфискованного хлеба было распределено среди бедноты и маломощных середняков по низким государственным ценам или в порядке долгосрочного кредита.