Реклама Google — средство выживания форумов :)
Например, почти 50% системы образования США финансируется выпускниками университетов. Простой пример: нью-йоркский градоначальник Майкл Блумберг внес на счет фонда своего университета Джона Хопкинса около $1 млрд. Причем первые деньги он вложил в университет еще в 1965 году, поступив на службу. В России такой истории и такого опыта почти нет. Мы, по сути, работаем с нулевой отметки.
В то же время эндаумент фонд Гарвардского университета составляет, повторюсь, более $30 млрд, Йельского – $16 млрд долларов, Стэнфорд и Принстон – более $12 млрд. В последнее время активно развивают аналогичные фонды в Южной Корее, начинает зарождаться культура инвестирования средств в образование и науку в Китае. Однако существенная разница между нами в том, что международные фонды намного активнее работают со своими выпускниками, которые уже к этому морально готовы. Нужно понимать, что как только наши выпускники-бизнесмены более зрелого поколения почувствуют себя причастными к деятельности своих alma mater, то я допускаю, что они начнут приходить и предлагать свою помощь – создать специальную стипендию на кафедре или профессорскую позицию. Нужно поддерживать проекты выпускников, предлагать им различные программы лояльности, скидки на обучение детей и использование инфраструктуры университета и пр. Нужно создавать у выпускников чувство причастности к деятельности вузов, повышая тем самым уровень общей социальной ответственности.
Запад и прежде всего Соединенные Штаты Америки нередко используют поверженных противников для проведения масштабных социальных экспериментов. Так было с Германией 1918 г., которой навязали модель «абсолютной демократии». С Японией 1945 г., на которой испытывался механизм «культурной конкисты». На России 1993 года поставлен опыт для изучения отдаленных последствий тотальной деидеологизации. Было доказано, что в этом случае единственной общепризнанной социальной ценностью становятся деньги. Формируется и культивируется убеждение, что на них по тому или иному курсу можно обменять все. Многим это убеждение стоило личного счастья, а кое-кому и жизни.
В действительности деньги являются лишь превращенной и обезличенной формой информации, подобно тому, как теплота служит превращенной и обезличенной формой энергии. Аналогия эта достаточно глубока: во всяком случае полностью работает некий аналог второго начала термодинамики. Можно перевести в деньги любую сущность, в том числе и инновацию. Обратный же процесс невозможен. Другими словами нельзя превратить деньги только в процесс познания или его результаты. Часть средств обязательно пойдет на производство заведомо бесполезной работы. То есть творчество — процесс создания новых сущностей — может быть продано, но оно не может быть куплено. Сюртуки устойчиво и обратимо обмениваются на топоры и плуги, но не на изобретение топора и не на идею плуга. За миллион долларов (начала века) можно было купить несколько «Титаников», но не систему КОСПАС и не место в шлюпке.
Трагедия России в том и состоит, что за прошедшие годы огромные социальные и информационные ценности были бездумно и необратимо конвертированы в деньги. 1
Ментального поля, построенного на всеобщем признании абсолютности власти денег, не существовало никогда и нигде, кроме, разве что, сочинений фантастов-«молодогвардейцев», описывающих загнивающий мир Капитала. В том и состоит ирония, что Россия осталась насквозь «литературной» страной. Страной, которая успешно построила «книжный социализм» по рецептам утопий двадцатых годов и не менее удачно возвела «книжный капитализм» по памфлетам шестидесятых.