Отличительные черты новой нации майдаунов

КГГА: Мост на «Берестейской» цел, водитель пострадал из-за хулиганских действий

Днем в столичных СМИ появилась информация о том, что с Берестейского моста на автомобиль «Рено» упал кусок бетона.

Возле станции метрополитена «Берестейская» водитель автомобиля травмировался не из-за аварийного состояния моста, а за действий хулиганов. Об этом сообщил Департамент транспортной инфраструктуры Киевской городской государственной администрации через свою страницу в социальной сети Facebook. Отметим, днем, 7 июня, в столичных СМИ появилась информация о том, что с Берестейского моста на автомобиль «Рено» упал кусок бетона, который практически оторвал руку мужчине, находившемся в авто.

Ситуацию оперативно изучил и прокомментировал Департамент транспортной инфраструктуры КГГА. «Берестейский мост целый.
Плита, которая пробила лобовое стекло автомобиля вблизи станции метро Берестейская, не является куском моста. По информации Нацполиции, кусок плиты от стены, которая находится в 300 метрах от путепровода, бросили хулиганы. Сейчас продолжаются следственные действия», – сообщили в Департаменте.

Кроме того в комментарии телеканалу «112 Украина» начальник управления по вопросам чрезвычайных ситуаций КГГА Роман Ткачук рассказал, что группа ребят отрывала куски облицовки моста в районе метро «Берестейская» и бросали его вниз – на проезжую часть. Один из таких кусков попал в лобовое стекло автомобиля, проезжавшего под мостом, в результате чего водитель получил травму руки.

Заметим, что в комментариях под новостью о случившемся на Facebook очевидцы тоже пишут о хулиганских действиях.
«Будем ждать видео с регистраторов или камер. Есть свидетели, что на мосту женщина бросала что-то вниз. Вот только не известно, после инцидента, или же она и есть причина камнепада», – пишет киевлянка Елена Харченко.

Спят на кроссовках на полу вокзала: сеть шокировало фото болельщиков "Ливерпуля" в Киеве
15:32, 28 мая 2018
Отмечается, что иностранные болельщики были вынуждены спать в таких условиях из-за высоких цен на жилье.


Сеть шокировал снимок иностранных болельщиков «Ливерпуля», спящих на полу железнодорожного вокзала Киева. Его обнародовал в Facebook Вадим Плачинда. «Цитата одного из болельщиков «Ливерпуля»: «Это краткосрочный доход, но стратегически неправильно - люди не будут задерживаться или возвращаться, потому что будут чувствовать, что их здесь обманывают». И добавить нечего», - написал он.

Ранее сообщалось, все киевские отели в желании нажиться на туристах во время финала Лиги чемпионов взвинтили цены до невиданных высот. Некоторые гостиницы подняли стоимость номеров в сотню раз.

Двести тысяч гривень за сутки: в Киеве цены на жилье на время финала Лиги чемпионов подняли до неба 11:11, 04 мая 2018
В день финала Лиги чемпионов цены на номера в киевских отелях завысили в сто раз.

Приближается финал Лиги Чемпионов, и все киевские отели в желании нажиться на туристах взвинтили цены до невиданных высот. Некоторые гостиницы подняли стоимость номеров в сотню раз. Если зайти на популярный сервис бронирования booking.com, прежде всего туристам сообщат, что 98% апартаментов на 26 мая (финал Лиги чемпионов) уже недоступны. За оставшиеся же номера болельщикам или просто туристам придется выложить в среднем около 100 000 гривень (3200 евро или 2800 фунтов стерлингов) в сутки.

По соотношению цена-качество сервис первым предлагает отель Harmony in Andreew descent, расположенный на Подоле. Безусловно, это престижный и красивый киевский район, однако за ночь в этом отеле 26 мая придется выложить ни много ни мало 190 тысяч гривень. При этом в ночь на 2 ииюня, к примеру, номер обойдется туристу всего лишь в 550 гривень.

Пожить на Лукьяновке можно за 1200 грн в сутки, но только не в ночь финала Лиги чемпионов. В 116 раз подросли здесь цены - до 140 000 грн.

В непосредственной близости от Крещатика за номер придется выложить почти 200 тысяч гривень. За номер в этом же отеле но 1 июня придется отдать только 1480 гривень.

Отель "Нивки", который расположен в 12 километрах от НСК "Олимпийский", предлагает снять номер за 98000 грн (3131 евро) - номер остался один. В нем есть две односпальные кровати и стандартный набор удобств (собственная душевая, телевизор, чайник). Можно полюбоваться видом на сад.

К стадиону есть опция добраться наземным транспортом и метро (придется сделать еще и пересадку). На Uber сейчас можно заказать машину за 100 грн (3 евро), в день матча цены ожидаемо возрастут. Однако вряд ли сумма будет неподъемной для иностранцев, даже если это будет увеличение в три раза. В отеле подтвердили, что номер, который в обычные дни стоит 720 грн 26 мая обойдется в почти 80 000, передает ТСН.

"Это финал Лиги чемпионов, и цены завышены немного", - пояснили на рецепции. На уточнение, что повышение более чем в 100 раз - вовсе не "немного", представитель "Нивок" ответила, что скачок обусловлен собственно футбольным событием. Специфических опций отель в день проведения матча ЛЧ не будет вводить. То есть гости будут платить такую ​​цену только из-за ажиотажа.

Как пояснил эксперт по гостиничному бизнесу на условиях анонимности, практика повышения цен в день проведения финалов футбольных турниров - обычная для всех стран. Так, были случаи, когда в европейских странах хостелы стоили 250 евро. "К примеру, в Германии ставили пустые автобусы, в них размещали кровати, как в поездах, и брали за это 150 евро", - рассказал собеседник. Резкие повышения, по словам эксперта, не отпугивают клиентов.

"Клубы богатые, у них - богатые спонсоры. Да и болельщики имеют деньги", - объясняет собеседник, добавляя, что гостиницы никогда не остаются пустыми. Напомним, что решающий матч Лиги чемпионов состоится в субботу, 26 мая, в Киеве. В самом главном матче европейского клубного футбола между собой сойдутся действующий чемпион Реал и пятикратный обладатель трофея Ливерпуль. Номинальным хозяином поля в поединке будет мадридская команда.

Совсем же одичали .

Буду с ней говорить.

когда - то Кидала в беркут коктейли
А нынче топит за Русь

БЖ:
Как я понимаю русский мир

Ребята, украинцы и либералы, давайте поговорим про русский мир как люди культурные. Без истерик. Ничего плохого в слове "русский мир" нет. Лет десять назад в Сыктывкаре у меня вышла работа по семиотике русского мира как пространства смыслов, и даже украинские патриоты сильно не противились. Ну, конечно, это близкий для меня мир. Все эти смыслы - мои с рождения, от Чуковского через Пушкина до Цветаевой. Я усыпала и просыпалась в окружении Пугачева и барышни-крестьянки, я остро ненавидела Ольгу за ее розовые щеки и мысленно просила Татьяну помедлить с замужеством, я всякий раз выпрыгивала из форточки вслед за Башлачевым и сжимала кулаки вместе с Егором. И куда мне из этого мира выйти?

Либералы часто спрашивают меня, почему я одинаково яростно не критикую наравне с украинской русскую политику. Как вам объяснить.... Мне на текущий момент украинская не нравится больше. Я здравый человек, если уже я выхожу из одной кастрюли, то в другую прыгать не собираюсь. Очень многое мне в русской политике не по душе, но я считаю, что критиковать ее должны россияне. Потому что в Украине - это значит унизить себя до стадной русофобии. Россияне тоже должны понимать: критиковать - не значит продаваться. Для меня американизм - это продажа. И еще. Россия - юродивая, бесноватая и святая - в этой немыслимой смеси, обложенная рационалистами, она напоминает мне меня в окружении мещан. Ассоциация переживается сердцем.

Теперь вы, консерваторы. Конечно, меня загнали не украинские радикалы, а русские. Украина меня вычеркнула. Меня не надо сажать. Достаточно меня маргинализировать и выпихнуть из эфиров и залов. А вот русские радикалы что-то во мне чуют, я сама не знаю что. Объяснить этот массовый психоз местью за прошлое не могу - уже слишком. Мои симпатии к России очевидны и очевидно, что я не буду там революции устраивать, я за это и расплачиваюсь в Украине. Продолжаю желать русско-украинской дружбы и прекращения славяноубийства. Меня почти не трогает ополчение. И атошники меня не трогают. Молодцы пацаны. Но комнатные входят в раж, сопоставимый с агонией бешеной собаки. И вот я подумала: а ведь, это бытовое неприятие. Со всей своей башлачевской панславистскостью я не вписываюсь в нормы мещанского русского мира. Я православная, но не догматичная. Я читаю Флоренского, но и Рериха и Свами Вивекананду, я понимаю постмодернизм и героев Кундеры так же остро, как сибирские плачи Янки, я даже классический костюм не ношу, как тетушки. Не рожаю. Не варю борщ. Не призываю высмеивать всех украинцев как "дебилов". Курю. Но не либералка. Как меня идентифицировать? Неузнанное пугает. Вот это причина. Меня выпихивает не нация. Меня выпихивает класс. Это не этнический и даже не политический конфликт: власти меня не замечают. Это именно классовая ненависть обывателя к богеме. Не может в его понимании русскомирцем быть голая Ахматова в исполнении Модильяни. Это - неприятие моей эстетики. Моей богемности. Моей, если хотите, универсальности, благодаря которой русский мир у меня есть часть Вселенной от Циолковского до Гагарина. Но никак не часть совка в худших традициях доносов и никак не часть американских игр с украинскими истериками.

Вот длинее




Здравствуйте, уважаемые европейцы!

К вам обращается человек из Украины, которого у себя в стране назвали «поэт Майдана». Поэт того самого трагического действа, которое унесло жизни сотен и тысяч людей по всей стране, начиная от Небесной Сотни и заканчивая Одессой и Донбассом. Мое стихотворение о погибших на площади «Кто я?» облетело социальные сети мира и было переведено на 27 языков, даже на какое-то африканское наречие, став гимном либеральной революции в странах третьего мира. Чем я теперь занимаюсь? Я уничтожаю репосты этого стихотворения, чтобы мои кровь и слезы больше не использовали западные специалисты по капитализму катастроф. Я несу вину за то, что искренний порыв украинских людей, порыв духа против несправедливости, стал основой для его чудовищного использования со стороны проамериканских сил, приведшего к гражданской войне, разрухе и неонацизму.

Вы не верите этому, потому что об этом давно и в штампах говорят русские газеты? Извольте. Об этом вам скажу я изнутри, − как человек, который прошел в качестве волонтера войну и помогал бойцам украинских добровольческих батальонов. Уже на Майдане я видела, что происходит перехват протеста либерально-националистическими силами, но боялась себе признаться в этом. После этого вслед за молодыми украинскими романтиками, поддавшимися пропаганде, я стала волонтером, посещала фронт и госпитали. Среди бойцов, которым я помогала, были и члены запрещенной в РФ организации «Правый сектор». Война − ошибка всей жизни, «огромная, как Гималаи», − как сказал бы Махатма Ганди, − тем не менее, позволила мне своими глазами увидеть правду и говорить о ней, опираясь на свой опыт, а не на медийные штампы. За время волонтерства мной были посещены города Рубежное, Северодонецк, Лисичанск, открытый фронт под Славянском и под Донецком. То, что я там узнала и увидела, потрясло меня. Я поняла, что Украина ведет гражданскую и гибридную войну против собственного населения. Всё, за что мы со студентами и солдатами боролись, всё, что мы сентиментально идеализировали, всё, в чём мы себе боялись признаться, − ныне уничтожает нас самих. И если мы (и я в частности) заслужили такую расправу, то ее никак не заслужили мирные люди, наши сограждане, жители Донецка и Одессы, вынужденные бежать в эмиграцию в Европу или в Россию или лежащие в гробах вместе со своими малолетними детьми.

Если быть кратким, «поэт Майдана» превратился в диссидента и отступника, был занесен на сайт «Миротворец» и на текущий момент постепенно маргинализируется у себя на Родине, теряя эфиры, площадки и право голоса, вызывая негодование ура-патриотов. Еще большим гонениям я подверглась в России после того, как публично объяснилась ей в любви и рассказала о своем разочаровании в украинском национализме. «Врагов Россия признает, предателей нет», – вот, что попытались до меня донести мои оппоненты. Информационная война, в которую вогнали славянское общество, заинтересована во взаимной дегуманизации двух некогда дружеских стран. Я в какой-то мере сломала стереотипы «врага», показав России, что не все постмайданнные украинцы представляют собой окончательных фанатиков, что в идеологическом психозе можно разочароваться, раскаяться и разобраться. Русским украинофобам-радикалам это не понравилось и под провокационным мемом «Россия не прощает» они начали ответную травлю, создавая эффект тисков, зачастую с тайной подачи Киева.

Но кто я? Я – никто, мелкая заноза, вечный Третий в слаженной игре структур «своих» и «чужих», которая была создана с целью ослабить восточноевропейский мир. В этой игре необходимо поддерживать образы врагов, иначе вся матрица распадется, поэтому и нельзя допускать посредников и миротворцев. И главный вопрос, за постановку которого, можно угодить в тюрьму, − это не права сексуальных меньшинств и деревьев, а война. В Украине сложилась установка на русского «агрессора», хотя никаких доказательств присутствия регулярной армии на Донбассе нет. В России и среди Антимайдана сложилась позиция «гражданской войны», с утверждением полного отсутствия русских сил. В ополчении сложилась мнение, что Россия там добровольно есть и будет идти до конца. И каждому задается вопрос: какую позицию выберешь ты («Чей Крым?»), — чтобы можно было выгодно тебя отследить и уничтожить физически и морально за высказывания в фейсбуке, как они это пытались сделать с узником совести Русланом Коцабой. Выходить за флажки – очень больно, и я расплатилась за это полным одиночеством и двойным диссидентством. Желая уйти от политических идеологий в духовную жизнь, я втянулась в политику, которая мне претит по определению. Ибо я поэт.

По специальности, которая приносит мне скудный доход 200 долларов в месяц, — я профессор, доцент по научному званию, хабилитованный доктор наук по культурологии, кандидат педагогических наук, преподаватель. Имею около 200 опубликованных научных работ, включая три монографии, 17 поэтических книг. Первые серьезные шаги в науке начались с исследования культуры Древней Руси и православной философии. Дальнейшие свои исследования я посвятила проблеме диалога Запада и Востока в глобальном мире и механизмам преодоления образа Чужого. Ныне занимаюсь антиглобализмом, новыми левыми и теорией цветных революций. Как писатель я начинала свой творческий путь в богемной среде нонконформистского направления, мы вдохновлялись идеалами хиппи, русского рока, буддизма и постмодерна. При этом я крещена в православной церкви. И мой постмодерн не мешает моей традиционности, как раньше украинским людям не мешали разница в западных и восточных взглядах, ибо никто ее не пытался ни искусственно углубить, ни специально занизить, вгоняя всех под «этнический» или «европейский» шаблон. И если часть юности я провела в Западной Украине, в городе Ивано-Франковске, то первую крупную премию по литературе я получила на международном фестивале в Донецке. В какой-то мере моя судьба стала микромоделью исторических метаний Украины и лакмусом для националистов всех мастей.

Ныне я лауреат – двух международный премий мира, но, чем больше я занимаюсь миротворчеством, тем сильнее озверевшие люди Украины, Донбасса и России ненавидят друг друга. Всё, чего хочу я или мои единомышленники, оборачивается противоположностью. На площади украинцы хотели свободу и защиту прав человека, а вышла — одна из самых несвободных стран в мире. На войне они думали, что защищают мирное население от «агрессора», оказалось, что они помогают националистам убивать его. Раскаяние и обращение к миру вызвало обвинения в предательстве со стороны тех и других. Раздробленный и растасканный на группы по интересам, русско-украинский и украино-русский мир общего советского детства рухнул под дружное улюлюканье обывателей из Интернета и молчаливое ироничное созерцание заморских хозяев.

Постепенно стало ясно, что Запад, ради эфемерного образа которого гибли люди на площади, не только не предпринимает сколько-нибудь весомых шагов против разгула украинского национализма, но и толеризирует его, несмотря на то, что внешне идея моноэтнической нации не соответствует глобальному и мультикультурному миру европейских конвенций. Но это – только внешне. В игре уже всё продумано. На самом деле глобальный мир не предлагает Украине ничего, кроме хождения по замкнутому кругу между классическим фашизмом и либеральным – кругу, направленному на ослабление России. Американизм по отношению к Украине применяет не только двойные, но и тройные стандарты, потому что сначала он использует национализм для захвата власти, «припудривая» его сентиментальной патриотической мишурой, а затем утилизирует, предлагая в качестве альтернативы — себя же. Не желая выбирать между кошельком и жизнью, каждый рискует остаться и без кошелька, и без жизни.

Я обращаюсь к тебе, Европа, хочешь ли ты быть локальным транслятором глобального американизма и ждать, что такой же мир явится к тебе в дом? Ничего нет в бархатных революциях хорошего, кроме сердец тех первых вышедших на площадь людей, которых положили на алтарь олигархических интересов и которых я не могу ни забыть, ни предать, – остается только взять на себя вину. Мир, прости нас. Донбасс и Одесса, простите нас, мы не ведали, что творим, и только у Бога неведение является смягчающим обстоятельством.

На сегодняшний день я стою перед вами в состоянии холодного отчаяния как человек, теряющий обе Родины: этническую Украину и духовную Россию. Теряющий, но продолжающий любить их обеих и не ждущий никакой помощи, потому что объективные процессы ломки общего духовного детства на общих диссидентских кухнях уже не остановить. Крах советской модели породил ужасы частных националистических моделей. Перефразируя Милана Кундеру, гнаться за прошлым, — это всё равно, что бежать вниз по эскалатору, едущему вверх. Остаётся поднять глаза и смело посмотреть в лицо Апокалипсису, стоящему у выхода.

Мне вот интересно зачем они читали книжки, если ничего в них не поняли.

Зачем они писали диссертации?


Она же в 14

Вот ещё ее текст



Ж. Итоги. Вина. Ответственность. Дальше.

Вот и кончается отпуск. С момента приезда из России 25 июля и вплоть до сегодняшнего дня я не делала ничего, проведя 20 дней в больном кошмаре аккультурации к собственной Родине, где я родилась и где похоронены мои предки. Я выстояла. Оглянусь теперь. Если в Питере за три недели я провела 11 проектов: выступление на Звенигородской, вечер в университете, уличные чтения на Невском, арт-терапия, дискуссия в библиотеке Маяковского, проект в "Раскольникове", вечер в Интерьерном театре, запись и презентация рок-альбома, жюри в международном конкурсе, литературная дуэль на Васильевском, - и это не считая краеведческих поездок и общений, то в Киеве мне с трудом удалось созвать 20 знакомых, которые пришли мужественно поддержать меня в подвал 3 августа. С тех пор я слегла. Я лежала и понимала, что со мной здесь в принципе кончено. Эта система не допустит никого, кто мыслит не так, как она. Эта система, одурачив население, выдает себя за народ. От интеллигенции я особо ничего не жду, потому что она в большинстве своем занимается самоцензурой и ложится под трэнд. Ее можно понять: людям внушили, что завтра Киев будут бомбить. А любая мания делает из людей предателей. Мания преследования - не исключение. Эта власть знает, как себя заслонить от праведного гнева. Она активно мусолит тему войны.

Честно скажу: мне советовали взять в охрану бывших регионалов. Я поговорила с в общем-то неплохими ребятами и поняла, почему мы тогда вышли на Майдан. Мы привели этих, ибо невозможно было терпеть тех. По сути, мы одно рагулье сменили на другое. Мы -лузеры. И вот я сижу назло всем бесам в майке с Че и понимаю: мы лузеры, потому что никто не знает о том, что мы были и еще живы. Первые революционеры, которые хотели свободы, а не гражданской войны, диалога, а не русофобии, люстрации, а не коррупции. Да, вина моя велика. Но не перед теми, которые хотят загнать Украину во второй лагерь. А перед самой Украиной. Это наша коллективная вина. Мы не заявили о себе. Мы ушли. Кто домой, кто в окопы, кто учиться в Польшу, кто работать в Питер, кто обслуживать в ресторане, кто в левацкие СМИ. Нас не показал российский агитпроп. Вам, мои друзья, показали безумцев с плакатами: "На ножи!" Нас не показывает украинский агитпроп. Нас просто маргинализировали. В результате мы получили войну двух невменяемых лагерей, каждый из которых считает себя обороняюшимся. Мне очень жаль простых бойцов с обеих сторон. Очень жаль дончан. И жаль мобилизированных ВСУ. И жаль немногочисленных сумевших остаться честными добробатов с нулевки, которые до сих пор играют в хроники Нарнии. Мне не жаль тех, кто сидит в сети. Простите, но диванных патриотов мне не жаль. Я вижу, как они набрасываются стадом. Как формируют мнение. Как используются властью. Это трагикомедия, которая скоро не кончится. И поскольку стенку переломать не удастся, а подчиняться ей я не буду, ибо мы, революционеры такие, мне рано или поздно придется сойти с трассы. Или меня сойдут. Пока я еще немного поработаю, но я это делаю уже ва-банк, с полным осознанием риска и вопреки доводам близких остерегаться. Я понимаю, что потом будет. Вы тоже. Но Бог располагает. И он расположил меня к этому решению. Иначе я не могу.

Уважаемые противники Майдана! Мы друг друга не видели. То, что вы видели, - ужасное детище нас. Наши гротески и наши убийцы. То поколение, которое не сошло с ума, не желает видеть Украину еще одним Чили в неолиберальной матрице националистического диктата и бандитского капитализма, не желает видеть Украину совдепом по сути в бандеровской форме, но также и не желает ее видеть малороссийской субтерриторией. Я понимаю, что мы сами подвели под это Добасс, что меж двух крайностей выбирать не из чего. Что третий путь кажется утопией.

Но также я верю в то, что, даже если нас будут убирать по одиночке, мы выживем. Люди мира, которые хотят для своего народа свободной разумной государственности, открытой Европе и России, имеющей свое достоинство на этом пути. Да, открытой, потому что войну надо кончать. Потому что в ней виноваты все, а всех более мы. Так, по Достоевскому, должна думать каждая из сторон, прежде, чем нести свои флаги и грады другой. Нам несли, но и мы несли. И это вина. Страшная и непоправимая.

Прохудившиеся кастрюльки, нацпредатели, каюшиеся магдалины, коллаборанты, люди со Стокгольмским синдромом, агенты, пацифисты, космополиты, идиоты... нас много. И мы ничего не можем, потому что мы лузеры. Но надо хотя бы сказать это и работать.





Ps

Когда я все это читал, то раз несколько ловил мысль :
Какое мне дело . Они ж просто глупые.

Но почему мы , умные, не смогли их предостеречь ?
Это было и нам надо.

Эта бильченко ещё что.

Максим Курочкин .мой друг . Товарищ по хорошим делам и смеху

теперь вот чо.

Пока он сидел в Москве он тут нас москвичей колонизировал оказывается. Нес разумное доброе вечное видимо.

Теперь вот в Киев уехал.

И коль скоро не дурачок ему предстоит много чего .

А росло ещё с 2004.

и выросло

Мне интересно за ними наблюдать ...

он очень хороший человек, очень.
Который так и не научился жить с плохими людьми. И думал что плохие люди вокруг него потому что это рюсся. Ну а почему еще?
И уехал в Киев. а там, среди хохлов этот украинский драматург вообще не выживет.
сбежит, видимо. В Канаду, чи еще куда.

Властители дум