U235> Ну и как это помогало развитию собственной индустрии разработки программных продуктов? Разве что в отрицательную сторону. Вместо того, чтоб самим творить и развиваться, сидели на ворованном софте
Во-во. Как учившийся в институте в 90-е годы, был шокирован речью преподавателя по электронике, который как-то в 96-м, кажется, году, решил нас просветить насчет перспектив.
Сам моложавый такой еще, и говорит:
- Раньше, при Союзе, было распределение и это был не сахар.
Потом помолчал и говорит:
- Ну а сейчас вы просто никому не нужны.
Ободрил будущих программистов, да. И оказался, ЧСХ, совершенно прав. Побегать пришлось, чтобы хоть какую-то работу найти после выпуска ой-ой как. И, естественно, не по специальности. И вот такие приключения советского программиста потом читались с мыслью:
Чтобы читать онлайн книгу « Парижская любовь Кости Гуманкова » перейдите по указанной ссылке. Приятного Вам чтения. Автор: Юрий Поляков
// loveread.ec
Какого хрена им не хватало? Целый ВЦ есть, работа есть, интересные задачи и проекты - в принципе, тоже есть.
В двух словах: эту систему мы готовили для Министерства рыбной промышленности, и задача состояла в том, чтобы учесть все запасы осетровой и кетовой икры в стране буквально до последней икринки. Сами понимаете, социализм – это учет и контроль.
Годовую работу всего сектора Горяев сделал в одиночку за восемь месяцев, не зная ни бюллетеней, ни отгулов, а сделав, вдруг смертельно обиделся: обозвал весь коллектив дармоедами, расшвырял шахматы, которыми играли два программиста, а вохровца на проходной обругал вертухаем.
Между прочим, меня он поименовал «пожирателем чужих мозгов», но я не обиделся, а вохровец обиделся и на следующее утро потребовал у Горяева пропуск, чего не делал много лет, ибо не такие уж мы засекреченные и охрана больше для того, чтобы посторонние не ходили в нашу столовую. Оказалось, свой пропуск Горяев давно потерял, и когда я после истерического звонка начальника вневедомственной охраны прибежал на проходную, то застал там побагровевшего вохровца, хватавшегося за кобуру, где ничего, кроме мятой бумаги, не было.
А мой совершенно спятивший подчиненный орал, что если бы у него была сумка «лимонок», то он бросил бы ее в наш ВЦ, потому что более гнусной организации невозможно себе и представить.
На следующий день Горяев написал заявление и ушел куда-то, где пока знали лишь о его первом, положительном качестве.
А когда вальяжный представитель Министерства рыбной промышленности и Пековский, пахнущие общим дорогим одеколоном, принимали «Красное и черное», на экране после запуска программы вместо шифра появилось красочное фаллическое изображение и хулиганская надпись, суть которой сводилась к обещанию противоестественно обойтись со всем нашим трудовым коллективом.
Это был прощальный жест Горяева, вдобавок он установил в программе такую хитроумную защиту, что попытки найти и снять ее привели к самостиранию всей системы.
Поэтому вот, если бы в СССР была информатизация на мировом уровне, в электронику (и программистов) вкладывали бы деньги, был бы только рад.