Идеализация СССР

Всё, что надо знать о советской статистике:

- пришёл на базу УРСа как-то вагон отличного винограда из солнечных южных республик - все работники базы обжирались им. его разгрузили в свободный угол на складе, и база отправила оповещение по городским магазинам.

поскольку это были советские магазины, то заявки на виноград пришли только через две недели, и он отгружался в них уже заметно гнилой и заплесневевший.

едва угол освободился - тут же пришёл следующий вагон винограда... и залёг на пару недель, пока магазины пытались втюхать покупателям гнильё из предыдущей партии, а те - не брали.

в общем, магазы оформляют возвраты и, со скандалами, сгнившую партию привозят нам обратно, а база отгружает магазинам "свежий" виноград из второго вагона, который, естественно, уже вполне успешно сгнил за свои пару недель.

в это время приходит третий вагон...

короче, где-то в советской статистике зафиксированы вагоны произведённого винограда - но на деле его тупо сгноили методом развитого социализма, и по тихому списали в ближайший овраг, а советский потребитель получил не виноград вагонами, а только постоянную ругань с продавцами из-за гнилья.

 

Экономическое чудо Горбачёва, признание агента ЦРУ и беспечные четвероногие аналитики

1. Неокоммунисты периодически ссылаются на успехи СССР, доказывая, что мы вот только сейчас достигли того уровня потребления мяса, который был уже у нас в 1990 году, перед распадом Союза. Лично по моим ощущениям, правда, магазины стояли тогда пустыми, и с мясом даже в Ленинграде было весьма… //  fritzmorgen.livejournal.com

 

поскольку это были советские магазины, то заявки на виноград пришли только через две недели

 

СССР, Сибирь, 1972-й год. Отделения Дозоров противоборствуют в крупных областных городах, но как контролировать тысячи километров безбрежной тайги? Здесь, в глухих дебрях, среди вековых кедров притаилось Зло, непостижимое человеческим разумом.

 

Молодой и одинокий Евгений на протяжении нескольких недель едва ли не каждый вечер заходит к ним в магазин. Смущаясь, заказывает трогательный холостяцкий ужин – стакан сока и пару каких-нибудь пирожков. Иногда просит завернуть выпечку «с собой». Растерянно хлопает длинными ресницами, отвечает невпопад и неотрывно смотрит на ее, Верины, руки.

Евгений Угорь меланхолично жевал пирожок с капустой, стоя за высоким столиком-грибком в кафетерии при бакалейном отделе единственного в городе крупного универсама.

В областном центре, где он несколько лет проработал оперативником, при отделении Ночного Дозора была собственная столовая, в которой сотрудников кормили, может, и не слишком изысканно, зато от пуза и по-домашнему вкусно. В любой момент дня и ночи — едва придя на службу или, наоборот, вернувшись после операции — можно было заглянуть в столовую и получить в зависимости от времени суток и аппетита бутерброд с чаем, миску гречневой каши с подливой или тарелку борща со сметаной.

Попав руководителем нового отделения в небольшой городок районного значения, Евгений впервые в жизни столкнулся с проблемой питания. Мало того что он вынужден был заниматься одновременно административной, профилактической и оперативной работой, так еще и профессию повара, что ли, осваивать?

В центре городка, на одном пятачке с райкомом, отделением милиции и почтой, находилось сразу два заведения — «Ресторан» и «Пельменная». Правда, о наличии ресторана Угорь знал только благодаря неоновой вывеске — само помещение было на ремонте, крыльцо полностью разобрано, окна густо замазаны белой краской, но вывеска почему-то до сих пор ежевечерне включалась кем-то и ярко горела в темноте, освещая проезжую часть лучше, чем ряд фонарей.

За те два месяца, что он провел здесь, никаких подвижек в ремонте замечено не было. В «Пельменной» же, несмотря на волнующее сердце любого сибиряка название, подавали всегда одно и то же — прохладные слипшиеся комки разваренного теста с редкими вкраплениями сомнительного на вид фарша. Трижды Угорь с надеждой заглядывал в «Пельменную», но попробовать фирменное блюдо на вкус не рискнул.

Он, возможно, так и перебивался бы макаронами, яйцами вкрутую и булочками-калорийками всухомятку, если бы однажды не набрел на этот универсам, который хоть и находился по местным меркам далековато и от рабочего кабинета, и от служебного жилья, зато мог похвастаться свежей и, что самое важное, сытной выпечкой. В зависимости от настроения Угорь выбирал пирожки то с картошкой, то с грибами, то затаривался ватрушками, то баловал себя огромной кулебякой с румяной корочкой и сочной начинкой.

К выпечке он обычно заказывал стакан какого-нибудь сока — опять же, под настроение. Напитки тут разливали не из специальных установок с краниками, а прямиком из пузатых трехлитровых банок, которые Евгений довольно скоро привык называть на местный манер — «баллонами».

Ассортимент внушал уважение: заказывая каждый день разные соки, только на третью неделю ему удалось перепробовать их все. Сегодня к пирожкам с капустой он выбрал томатный.

Продавщицы в отделе работали посменно, менялись каждые полдня. Обе довольно быстро стали узнавать своего постоянного посетителя, улыбались и даже успевали обменяться с Евгением короткими фразами — о погоде, о кино. Дородная тетя Нина обычно сокрушалась по поводу того, каким худым и изможденным выглядит молодой человек.

Совсем юная Вера этого вопроса не касалась, но так и норовила и соку налить побольше, и пирожок для него выбрать покрупнее. Сейчас, глядя на то, как она, обслуживая очередного покупателя, тонкими пальчиками пытается удержать над граненым стаканом скользкий от потеков и довольно тяжелый «баллон», Евгений размышлял, имеет ли он право посодействовать универсаму в приобретении установки для розлива напитков.

 

Профессор встает, подходит к окну, протирая очки. И, мечтательно глядя в даль, произносит себе под нос: - Эх, бросить бы все, да махнуть в Урюпинск!