Миронов Б.Н. Благосостояние населения и революции в имперской России: XVIII - начало XX века

стр 454-55

«Общинное владение удобней для пастьбы скота. Переделы полей ведут
к расстройству хозяйства, так как препятствуют старательной обработке и удо-
брению земли, и пользование участковое в этом случае полезнее» (Рязанская
губ.). «Как общинное, так и участковое пользование землей имеют свои выгоды
и неудобства. Выгоды общинного: (1) в исправном отбывании повинностей, пока
подать не разложена крестьянами на землю, (2) в удобстве пастьбы скота на то-
локе (на общинных землях, находящихся под паром. — Б. М.), особенно в мало-
водных землях и больших селениях, (3) вновь подрастающие поколения не так
страдают от нерадения родителей. Выгоды участкового владения: (1) старание хо-
рошо обработать и удобрить свою землю, в уверенности, что земля эта не отойдет
к другому, (2) во всякое время можно начинать пахать свою землю, что для удоб-
ства пастьбы ему запрещают при общинном пользовании. <…> При участковом
владении урожайность земель должна подняться в значительной степени, но зато
нерадивые крестьяне, а некоторые и по несчастью, обнищали бы и попали в веч-
ные работники» (Воронежская гиб.). «… Надобно жить среди народа и видеть, как
нравственно возвышается, какою отличается твердостью, самостоятельностью,
бережливостью и трудолюбием тот хозяин, который имеет собственный лоскут
земли и который знает, что его земля есть наследие его потомства и притом он
может заложить ее при нужде или при чаянии какой-нибудь выгоды. Общинни-
ки — это постояльцы, собственники — это владельцы, но между постояльцами
и собственниками громадная разница» (Таврическая губ.)108.

стр 463

«Но на обширном простран-
стве России, при разнообразии местных условий и разностепенном влиянии
прежних и новых форм хозяйственного быта, естественно должны обнаружиться
и действительно обнаруживаются рядом с вышеуказанными благоприятными
явлениями, и другие явления противоположного свойства. Есть местности, где
не только не заметно улучшения, но заметен упадок в крестьянском хозяйстве.
На нем тяжело отзывается в неплодородных губерниях, в местах, где по густоте
населения крестьянам могли быть отведены только тесные наделы, и при недо-
статке удобных близких заработков бремя податных повинностей, лежащих
на сельском населении»149. Однако две трети экспертов прямо признали: после
эмансипации жизнь крестьян улучшилась.

стр 466

очень интересный взгляд на водку

Трудиться, подобно русскому
крестьянину, — не легко, и неудивительно, что он предпочитает ограничить свои
потребности до крайности, хотя случаи к заработкам ищут его на каждом шагу.
Между тем у крестьянина свой вентилятор — водка: она поглощает избыточные,
с точки зрения крестьян, доходы. Поэтому если бы не существовало потребности
в водке, то трудовые усилия крестьян уменьшились бы ровно на ту сумму, какая
идет на алкоголь» 163.

стр 466

повторяет Фета. Чаянов сформулировал следующие его принципы:
Семейно-трудовое хозяйство — целостный хозяйственный организм, имею-
щий свои собственные закономерности, отличающие его от капиталистического
предприятия.
Оно нацелено не на получение прибыли, а на доставление средств существо-
вания хозяйствующей семье путем использования имеющихся в ее распоряжении
средств производства и рабочей силы, в том числе посредством равномерного
распределения работ в течение года.
Оно основано не на наемном, а на личном труде членов хозяйства, совмеща-
ющих в своем лице хозяина и работника.
В нем нормы напряжения труда, или степень самоэксплуатации, существен-
но ниже полного использования труда: у мужчин от 37 до 96%, у женщин —
от 15 до 55, у полуработников — от 8 до 40% 167.
Главный фактор степени самоэксплуатации — давление потребительских за-
просов семей: чем сильнее давление, тем бо´льшую энергию развивает работник.
Степень самоэксплуатации сдерживается тягостью самого труда: уровень
самоэксплуатации устанавливается соотношением между мерой удовлетворения
потребностей и мерой тягости труда.
Рост самоэксплуатации останавливается, когда тягостность последней (пре-
дельной) затраты труда будет равняться субъективной оценке полезности, полу-
чаемой от этой последней (предельной) затраты труда, так как всякое дальнейшее
возрастание самоэксплуатации будет казаться субъективно невыгодным.
«Всякое трудовое хозяйство имеет естественный предел своей продукции,
который определяется соразмерностью напряжения годового труда семьи со сте-
пенью удовлетворения ее потребностей».
Семейно-трудовое хозяйство обладает большей устойчивостью, выживаемо-
стью, чем хозяйство, основанное на наемном труде, поскольку способно мирить-
ся с временным понижением продажных цен, а также склонно выплачивать более
высокие арендные платы, чем капиталистические предприниматели 168.

стр 467

Итак, А. А. Фет и А. В. Чаянов убедительно
объяснили: хозяйственное поведение крестьян
отличалось высокой степенью целесообразно-
сти и рациональности, его парадоксы — след-
ствия другой стратегии, других жизненных
целей и средств их достижения, казавшихся па-
радоксальными только людям с иной — буржу-
азной — рациональностью. В условиях увели-
чившихся доходов, подаренных эмансипацией,
с точки зрения крестьянской рациональности
самым оптимальным представлялось умень-
шить трудовые нагрузки, или самоэксплуата-
цию, посвятить больше времени отдыху и весе-
лью, но это интеллигентным землевладельцам
казалось беззаботностью, ленью и пьянством.
В жизни земледельца праздник занимал важное
место: он освобождал от земных забот и об-
ременительных обязанностей, делал челове-
ка свободным и всем другим людям равным.
Праздники представляли для сельского жителя единственное развлечение и воз-
можность встретиться с соседями, чтобы поделиться своими впечатлениями
и знаниями и приобрести новые, расширив кругозор. При такой жизненной
позиции, чем больше праздников, тем лучше казалась жизнь. Праздники не счи-
тались потерей времени: во время них не только веселились, пели и плясали,
не только человечески общались, что, вообще говоря, немаловажно. За празд-
ничным столом крепилась солидарность, обсуждались дела, разрешались кон-
фликты и снимались противоречия. Алкоголь поднимал настроение, поэтому,
как говорила пословица, «всякая душа празднику рада» 169. Вряд ли буржуазные
предприниматели, следовавшие принципу время — деньги, были счастливее
крестьян, живших по принципу время — праздник. Из сказанного следует важ-
ный вывод: увеличение числа праздников, расходов на алкоголь и косвенных
налогов свидетельствовало о повышении уровня жизни.

стр 470

Несмотря на склонность к негативным оценкам, и известные ученые,
и практические работники все-таки пришли к общему выводу о позитивных
сдвигах в деревне в 1860-е гг. И это дало Комиссии право положительно оценить
первые результаты Великих реформ и с оптимизмом смотреть в будущее. По ее
оценкам, за 1862–1872 гг. население России возросло на 3,3% (с 61 до 63 млн
только за 1862–1867 гг.)177, государственные доходы — в 1,6 раза, экспорт —
в 2,2 раза, импорт — в 2,75 раза. По темпам роста этих показателей Россия обго-
няла Англию, Францию и Австрию: государственные доходы Англии возросли
на 4%, Франции — на 8%, Австрии — на 29%; экспорт — соответственно на 53%
(1861–1870 гг.), на 6% (1860–1869 гг.) и 60%, импорт во Франции — на 46%, в Ав-
стрии — в 2 раза.

стр 470


В заключение приведем оценку первого пореформенного десятилетия, дан-
ную А. А. Фетом — он хозяйствовал как раз в 1862 — начале 1870-х гг. и оказался
удачливым сельским предпринимателем. В 1860 г. он купил хутор Степановку
в Орловской губернии, включавший 200 десятин черноземной земли и недостро-
енный дом. За 10 лет без какой-либо посторонней помощи, а только благодаря
упорному труду, Фет создал высокодоходное хозяйство, основанное на наемном
труде, и стал одним из богатейших и уважаемых помещиков Орловской губернии.
В 1862–1871 гг. он напечатал в журналах три цикла очерков. В них он делился
своим опытом предпринимательства и наблюдениями, стремясь «сохранить за за-
писками характер фотографии» и «говорить только о том, чему мы лично были
свидетелями или что слышали из достоверных уст»179.
«Наша жизненная среда совершенно видоизменилась к лучшему, — утверж-
дал Фет, — но ее новый характер еще не успел окончательно определиться»180.
«Что касается до развития общего уровня крестьянского благосостояния, то воз-
гласы об упадке его неосновательны. Нет причин для его понижения, и есть ты-
сячи для его возвышения. <…> Прибегнем к сравнению этого уровня до и после
освобождения. Куда девались раскрытые, развалившиеся задворки и избы? Избы
пошли на задворки, а на место развалившихся коптелок стоят новые, отлично
крытые избы, нередко с трубами. Пригласите сотню-другую крестьянских под-
вод насыпать хлеб и потрудитесь взглянуть на лошадей и упряжь.

стр 492

Опубликованные в 1877–1900 г. бюджеты крестьянских хозяйств ясно показали,
что они имели в целом положительный баланс доходов и расходов даже при учете
выкупных платежей и страховых взносов 273. Рост числа праздничных дней, потре-
бления товаров, обложенных акцизом, в том числе расходов на алкоголь в 1,5 раза
за 1863–1900 гг. 274, повышение за 1861–1900 гг. средней длины тела крестьян
на 3 см, а веса — на 3 кг (табл. 6.1 и 6.4 в Главе 6), увеличение вкладов в банки —
все эти объективные факты вступали в противоречие с заявлениями об упадке
и обеднении как ведущей тенденции пореформенного развития деревни.

стр 498-99

Анализ материалов Совещания 1902 г. и Комиссии центра 1901 г. приводит к вы-
воду: общественность далеко не всегда адекватно понимала проходившие в стране
социально-экономические процессы, в своих оценках часто проявляла субъекти-
визм, приносила объективность в жертву своим политическим интересам, прав-
да, скорее всего не намеренно, а по убеждению (во всяком случае, преобладающее
число оппозиционно настроенной интеллигенции искренне верило в кризис,
упадок, обеднение крестьянства и искренне стремилось исправить положение).

стр 499

конце ХIХ в., по мнению одного
из активных деятелей Совещания 1902 г., впоследствии видного октябриста
С. И. Шидловского, «между правительством и обществом произошел конфликт,
ставящий обе стороны в положение воюющих, <…> вся жизнь страны приняла
характер упорной борьбы между двумя сторонами»304. А на войне, как на войне,
все средства для победы хороши305.

стр 499

Даже террор против самодержавия поддерживался либералами, да
и являлся преимущественно орудием борьбы интеллигенции, по крайней мере
до Первой русской революции306. «Мы не принадлежим к числу людей, из ли-
цемерия или недомыслия клеймящих событие 1-го марта (убийство Алексан-
дра II. — Б. М.) и позорящих его виновников. Мы не боимся открыто сказать то,
что втайне известно всей искренней и мыслящей России, а именно, что деятели
1-го марта принадлежат к лучшим русским людям» 307.

И это про людей, которые отложили введение конституции в России на 25 лет.

стр 499

«Нужно, наконец, сказать во всеуслышание,
с торжественной отчетливостью, что весь ужас, весь исторический трагизм, все
значение политических убийств, совершенных и свершаемых русскими револю-
ционерами, состоит в том, что убийцами являются лучшие люди нации, носители
высочайших нравственных качеств и чрезвычайных умственных дарований. <…>
Политические убийства — зло, с полной неизбежностью вытекающее из самодер-
жавия. Самодержавие нельзя мирно поддерживать в нашей стране: самодержавие
есть гражданская война со всеми ее бедствиями. Вот о чем должна была бы гово-
рить наша печать. Безустанно она должна повторять обществу и правительству:
вы не хотите политических убийств и революционных насилий, так покончите же
скорее с их источником — самодержавием. <…> Разве не есть гражданская война
та настойчивая борьба, которую самодержавное правительство всеми средствами
ведет с деятельностью, направленной на постепенное изменение русского го-
сударственного строя мирными и большей частью даже формально легальными
действиями? <…> Самодержавие всей своей политикой заявляет, что оно скло-
нится только перед физическим насилием революции. Абсолютно-реакционное,
оно само воспитывает страну к революции»308.

вообщем эти люди хотели террора - они его получили и после октября 1917, и в 20-х, 30-х, и в 1937. Кого когда достали их осуществившиеся мечты и желания.

стр 516-517

(1) В первом периоде, 1701–1730 гг., уровень жизни понижался, (2) во втором,
1731–1750 гг., — повышался, (3) в третьем, 1751–1795 гг., — падал, (4) в четвертом,
1796–1855 гг., — рос, (5) в пятом, 1856–1865 гг., — снижался, (6) в шестом, 1866–
1915 гг., — увеличивался. Общая протяженность трех больших периодов пониже-
ния благосостояния составила 85 лет из 215 лет, а трех больших периодов его по-
вышения — 130 лет. За 215 лет мужчины стали выше на 4,2 см (со 164,8 до 169 см),
примерно на столько же подросли и женщины. Однако все увеличение среднего
роста сравнительно с 1701–1705 гг. приходилось на последние 70 лет, 1846–1915 гг.,
имперского периода, а в XVIII — первой половине XIX в. наблюдались его цикли-
ческие колебания. Снижение длины тела при Петре I было в значительной мере
преодолено при Анне Иоанновне и в первой половине царствования Елизаветы
Петровны. Последующее сильное уменьшение роста во второй половине ели-
заветинского и в екатерининское царствование было с лихвой преодолено при
Павле I и Александре I. В результате к середине XIX в., в канун Великих реформ,
длина тела лишь на 0,2 см была выше, чем в 1701–1705 гг. Таким образом, только
со вступлением России в эпоху рыночной экономики после Великих реформ произошел
прорыв в благосостоянии населения

стр 522

XVIII в. отмечен в целом негативной динамикой в длине тела россиян: с 1701–
1705 гг. до 1791–1795 гг. средний дефинитивный рост мужчин референтной
группы уменьшился на 3,5 см, и лишь в последнее пятилетие века он увеличился
на 0,9 см (табл. 11.1). Понижение биостатуса происходило при следующих эконо-
мических обстоятельствах: (1) существенное повышение всех цен; (2) увеличение
спроса на хлеб на внутреннем и внешнем рынках, (3) снижение урожайности
во второй половине XVIII в. примерно на треть, (4) быстрое расширение посев-
ных площадей, особенно в последней трети XVIII в. ради получения зерна и дру-
гих сельскохозяйственных продуктов на экспорт и для компенсации снижения
урожайности, (5) значительное повышение оброка и барщины, не компенсиро-
ванное снижением государственных налогов. В целом все указанные тенденции
негативно сказывались на благосостоянии крестьянства и мещанства, их жизнь
становилась тяжелее, работать приходилось больше. Неграмотные в массе кре-
стьяне слабо понимали перипетии денежного обращения и колебания курса
бумажных и металлических денег, плохо ориентировались в конъюнктуре рынка
и часто проигрывали там, где при наличии коммерческой компетенции могли бы
выиграть. Вследствие этого им, вероятно, приходилось тратить на платежи боль-
ше денег, чем это действительно было нужно, а выручать за свои продукты мень-
ше, чем они реально стоили.

стр 523

Полученные в ходе исследования результаты позволяют свежим взглядом
посмотреть на некоторые спорные вопросы экономической и социальной
истории России XVIII в. Они подтверждают вывод исследователей, предпо-
лагавших, что петровская модернизация сопровождалась понижением уровня
жизни.

стр 523

В течение 20 лет, в 1730–1750 гг., биостатус податных сословий улучшался.
Это говорит о том, что в годы правления Анны Иоанновны, а также в первые де-
сять лет правления Елизаветы Петровны произошло повышение уровня жизни:
он приблизился к показателям рубежа XVII–ХVIII вв. Позитивно сказалась
не только налоговая, но и другие петровские реформы, направленные на развитие
торговли, промышленности, транспорта, образования. В 1725 г. подушная подать
была убавлена на 5% (4 коп.), в 1740 г. — на 24% (17 коп.), в 1742–1743 гг. — на 14%
(10 коп.), власти были снисходительнее, сравнительно с петровским временем,
при сборе недоимок, несколько раз их прощали. Значительную выгоду крестьяне
и посадские получили от естественного прироста, так как между 1-й и 2-й реви-
зиями, за 1719–1744 гг., их численность выросла на 1363 тыс. душ, в то время как
налог собирался по числу душ, установленных по первой ревизии. Ослабление
налогового бремени произошло не только под влиянием массовых протестов
самого податного населения, но и благодаря требованиям дворян, недовольных
ростом государственных налогов8.

стр 523-4

Данные о биостатусе россиян подтверждают обусловленность пугачевского
восстания 1773–1775 гг. ухудшением материального положения крестьян и по-
садских, которое произошло вследствие усиления финансового нажима на них
со стороны помещиков и государства. После подавления восстания темпы
увеличения ренты, прямых и косвенных государственных налогов (уплачива-
емых в денежной форме) у всех категорий крестьян уменьшались, а у мещан
в последней четверти столетия понизилась и тяжесть платежей (табл. 5.7).
Несмотря на это, уровень жизни податных сословий продолжал снижаться
вследствие войн, похолодания климата и реформ. Две тяжелые русско-турец-
кие войны, 1768–1774 и 1787–1792 гг., привели к повышению натуральных
повинностей, прежде всего рекрутской: если в 1730–1740-е гг. в среднем в год
в армию забирали 24,1 тыс., в 1750–1770-е гг. — 21,7 тыс., то в 1780-е гг. —
45 тыс. и в 1790-е гг. — 38,8 тыс.9 Наборы стали столь чувствительными, что,
несмотря на большой естественный прирост населения, коронным властям
в 1780–1790-е гг. приходилось понижать ростовые цензы, чтобы собрать необ-
ходимое число солдат.

стр 524

Важная причина падения благосостояния в последней четверти XVIII в. со-
стояла в снижении урожайности на треть (табл. 5.3), вызванном интенсивной
разработкой земли без надлежащего удобрения, уменьшением парового или за-
лежного клина, вовлечением в оборот менее плодородных земель, но главным об-
разом — неблагоприятными метеорологическими условиями: на большей части
Европейской России зафиксирована повышенная частота неблагоприятных для
урожая природных явлений — суровых зим, сильных ветров, продолжительных
осадков и т. п. Средние годовые температуры, имеющие прямое отношение к про-
должительности вегетационного периода и осадкам, понизились почти на градус
(табл. 5.4). Но похолодание вызвало не только падение урожайности, но и допол-
нительные расходы энергии со стороны людей на поддержание температуры тела
и жилища. Возросшие затраты энергии на работу и поддержание температуры
тела не сопровождались соответствующим улучшением питания, что отрицатель-
но сказалось на биостатусе населения.

стр 526

Весь ХIХ в. и начало ХХ в. в России, судя по антропометрическим данным, отмече-
ны позитивной в целом динамикой уровня жизни россиян: за 115 лет, 1796–1915 гг.,
средний дефинитивный рост мужчин увеличился на 7,7 см, вес только за 1811–
1915 гг. — на 7 кг, дефинитивный рост женщин за 1811–1875 гг. — на 5 см (табл. 6.1,
6.4 и 6.6). Положительные сдвиги объяснялись рядом факторов: (1) увеличением
душевого производства основных продуктов питания как до, так и особенно после
Великих реформ; (2) повышением доходности крестьянского хозяйства от промыс-
лов и земледелия, особенно в пореформенное время; (3) уменьшением реальной
тяжести налогов и повинностей, особенно существенным после Великих реформ;
заслуживает внимания тот факт, что в России норма обложения налогами была
весьма умеренной — ниже, чем в большинстве развитых стран; (4) повышением
хлебных цен в условиях стабильности денежного обращения начиная с 1815 г.; (5)
смещением населения на Юг, где, благодаря более мягкому климату и высокому
плодородию почвы, а также экономии на одежде, жилище и питании, эффектив-
ность хозяйственной деятельности была намного выше, чем в районах старого
заселения; (6) экономической и социальной политикой правительства, обеспе-
чивавшей интенсивное экономическое развитие России и социальную защиту
непривилегированных слоев; (7) повышением культуры населения, в особенности
в пореформенное время, когда наблюдалось феноменальное увеличение грамотно-
сти и благодаря ей эффективности труда и соответственно — заработков и доходов.

Iva> стр 526

Полученные результаты позволяют пересмотреть взгляды на экономическое,
социальное и политическое развитие России ХIХ — начала ХХ в. В отечественной
историографии утвердилась точка зрения, согласно которой положение крестьян-
ства и работных людей в дореформенное время непрерывно ухудшалось, их экс-
плуатация росла, а крепостная система хозяйства с 1830-х гг. вступила в состоя-
ние упадка. Кризис якобы проявлялся в снижении производства, пауперизации
и вымирании крестьянства, а также в увеличении числа крестьянских волнений,
и именно он в первую очередь вынудил правительство отменить крепостное
право сверху. Сведения о биостатусе, подкрепленные данными о повинностях,
сельскохозяйственном производстве и питании, показывают совершенно другое:
уровень жизни крестьянства с конца XVIII в. и вплоть до середины 1850-х гг.
повышался. Кроме того, ни крестьянское, ни помещичье хозяйство не испыты-
вали упадка. Они развивались, правда, лишь в той степени, чтобы удовлетворить
скромные базисные потребности огромного большинства населения. Именно
этим можно объяснить тот факт, что две трети помещиков возражали против от-
мены крепостничества, проявляя упорство, вряд ли возможное, если бы крепост-
ное хозяйство находилось в состоянии экономического кризиса и им нечего было
терять. Поэтому причины эмансипации следует искать не в кризисе крепостного
права, не в усилении народных волнений и не в пауперизации и вымирании
крестьянства, а в экономической целесообразности, в развитии самосознания
крестьянства, в страхе потенциальных волнений, но главное — в гуманитарных,
военных и политических соображениях. Не исчерпав всех экономических воз-
можностей крепостного права и не доводя его до состояния полного внутреннего
разложения, верховная власть под воздействием требований со стороны либе-
ральной общественности и самого крестьянства, а также в силу острой государ-
ственной потребности в модернизации и в более глубоком усвоении европейских
культурных, политических и социальных стандартов упраздняет институт кре-
постничества.

стр 527

Не случайно всю первую половину XIX в. накал протестных движений
среди государственных и удельных крестьян был низким и стабильным, а среди
помещичьих — невысоким, а в 1850-е гг. стал снижаться14. Кризис верхов без ин-
тенсивного крестьянского движения также является искусственной конструкци-
ей.

стр 528

Повышение уровня жизни в первой половине ХIХ в. было подготовлено рас-
ширением территории страны и обеспечением безопасности ее южных и западных
границ в XVIII в., во что были вложены огромные средства и людские ресурсы.
Безопасные границы создали возможности для хозяйственной колонизации пло-
дородного Юга. Вплоть до середины XVII в. вся плодородная черноземная по-
ловина Русской равнины представляла собой безлюдную степь — «дикое поле»;
крайне редко были заселены Заволжье и Сибирь. До начала XVIII в. ⅔ населения
проживало в северной и лесной зонах, в течение XIX в., вследствие переселений
с севера на юг, бoл´ ьшая часть россиян стала проживать в лесостепной и степной
зонах, а к 1914 г. там сосредоточилось почти ⅔ жителей Европейской России.
Вследствие более благоприятных для земледелия условий продуктивность его
в районах новой колонизации в середине ХIХ в. была в 2,0–2,7 раза выше, а в на-
чале ХХ в. — в 2,3–3,6 раза выше, чем в районах старого заселения (табл. 6.36).

стр 532-33

О повышении уровня жизни народа, в первую очередь крестьянства, свиде-
тельствуют также следующие факты.
(1) Увеличение с 1863 г. по 1906–1910 гг. расходов на алкоголь в 2,6 раза на че-
ловека (табл. 10.3).
(2) Повышение с 1885 по 1913 г. производства потребительских товаров и обо-
рота внутренней торговли на душу населения в постоянных ценах — в 1,7 раза 26.
(за более раннее время сведений не имеется). Например, потребление сахара уве-
личилось с 1884/1885 г. по 1913/1914 г. — в 2,2 раза, а с 1862/63 г. — в 15 раз (с 0,5 кг
до 15 кг) 27.
(3) Рост с 1850-х по 1911–1913 гг. реальной поденной платы сельскохозяй-
ственного рабочего 3,8 раза, промышленных рабочих — в 1,4 раза (табл. 9.12).
(4) Уменьшение числа рабочих дней в году у крестьян со 135 в 1850-е гг.
до 107 в 1902 г. (табл. 10.4), у пролетариев числа рабочих часов в год с 2952 в 1850-е
до 2570 в 1913 г. 28
(5) Массовая скупка земли крестьянами. За 1862–1910 гг. крестьяне купили
24,5 млн дес. земли, заплатив за нее огромные деньги — 971 млн руб. 29, — это
в 28 раз больше, чем все недоимки, накопившиеся за ними к 1910 г. (на 35 млн
руб.) 30. Купленная земля относительно надельной составляла 6,8% в 1877 г., 14,5%
в 1887 г. и 21,6% в 1910 г., а относительно всей частновладельческой земли — соот-
ветственно 6,2%, 13,1% и 25%. Причем почти половина (46%) земли была куплена
крестьянскими обществами и товариществами 31. Нищие и пауперы землю, как
известно, не покупают.
(6) Увеличение вкладов россиян в государственных сберегательных кассах —
самом популярном банке в России. Кассы были созданы указом от 16 октября
1862 г. В 1863 г. начали действовать первые две кассы в Петербурге и Москве, об-
служивавшие 140 тыс. вкладчиков. В 1913 г. в империи насчитывалось 8552 кассы
(в том числе 6437 в 50 губерниях Европейской России) и 9 млн вкладчиков 32. Кас-
сы имелись во всех городах и почтовых отделениях, на крупных промышленных
предприятиях (в 1910 г. — на 101) и спорадически в сельской местности (в 1910 г.
в 138 из почти 11 тыс. волостей) 33. Кассы являлись народным банком: они при-
нимали вклады, начиная с 25 коп.; доля мелких вкладчиков, имевших на счете
менее 25 руб. (25 руб. — примерно средняя месячная зарплата российского про-
мышленного рабочего в начале ХХ в.), увеличилась с 1865–1869 по 1909–1913 гг.
почти в 4 раза (с 10% до 39%), а доля женщин — в 3,3 раза (с 13% до 43%). В 50 гу-
берниях Европейской России с 1865–1869 гг. по 1909–1913 гг. число вкладчиков
увеличилось в 159 раз, на 1000 жителей — в 82 раза, величина вклада на одного
вкладчика — в 2,7 раза, с учетом инфляции — в 1,7 раза, величина вклада на одно-
го жителя страны — в 228 раза, с учетом инфляции — в 145 раз (табл. 11.9).

стр 533

Вкладчики касс делились на профессиональные группы, среди которых
выделялись «работники». К последним относились лица, занятые в земледелии
и промышленности, т. е. в огромном большинстве крестьяне и рабочие 34. Их доля
Хоровод. 1900-е гг. Фото
11. Результаты российской модернизации в период империи
534
среди клиентов банков увеличилась с 9% в 1865–1869 гг. до 33% в 1909–1913 гг.,
а доля во вкладах — соответственно с 11% до 33%. В 1913 г. число вкладчиков-
«работников» достигло 7,6 млн, среди них на долю женщин приходилось около
43%, а мужчин — 57%.