Конец Латвии

Кабаны и безысходность Особое латышское счастье

Прошел год с тех пор, как глава МИД Латвии Эдгар Ринкевич запретил въезд в страну участникам «Новой волны», после чего из Юрмалы ушла не только «Новая… // gilljan.livejournal.com

 

Прошел год с тех пор, как глава МИД Латвии Эдгар Ринкевич запретил въезд в страну участникам «Новой волны», после чего из Юрмалы ушла не только «Новая волна», но и все остальные российские фестивали и другие светские мероприятия.
Теперь Юрмала, возрожденная было к жизни в начале прошлого десятилетия, снова пустеет, теряет деньги и приходит в упадок. Однако в картине мира многих латышей эти запустение и упадок являются очередной историей успеха: ведь они выдворили со своей земли чужаков-нелатышей и обеспечили латышскому народу спокойную и тихую старость.
Завершившийся политический сезон для Латвии оказался богат на события. Министр иностранных дел Латвии Эдгар Ринкевич выгонял из страны российских актеров и певцов, после чего заявил на весь мир, что он гей, а спустя несколько месяцев сравнил Россию с Третьим Рейхом.
Прошли очередные выборы в Сейм, на которых победили те же правящие партии. Накануне и после выборов произошла серия скандалов вокруг главной правящей партии — «Единства».
Однако ни один из этих скандалов, включая самый громкий — откровенно коррупционную сделку правительства по продаже государственного Citadele banka намного дешевле его реальной стоимости, не привел к отстранению от «руля» партии власти.
В Сейме страны выбрали нового президента Латвии. Полгода Латвия была формально главой Евросоюза — страной-председателем Совета ЕС. В этом качестве она приняла лидеров европейских стран на Рижском саммите «Восточного партнерства». Сам саммит получился мероприятием пустым и бессмысленным, но все же никакого международного скандала по вине принимающей стороны на нем не случилось, и то хорошо.
Но все эти выборы, саммиты, банки и президенты в итоге оказались для Латвии событием глубоко вторичным.
Самым знаковым и обсуждаемым явлением минувшего сезона в Латвии стали кабаны. Как ни прискорбно это звучит для министра Ринкевича, но не он, а кабаны стали главными звездами сезона, прославившими Латвию и ее столицу Ригу далеко за пределами страны.
В конце февраля на лентах информационных агентств впервые появилась новость, что в самом центре Риги, на улице Бривибас (Свободы) разгуливает стадо диких кабанов.
Животные мирно паслись на трамвайных путях, не обращая внимания ни на редкие автомобили, ни на фотографировавших их людей. Затем кабанов начали видеть днем, затем рядом с матерыми взрослыми секачами стал появляться молодняк, затем кабанов увидели пасущимися уже у самой Милды — Памятника Свободы: символа латвийской государственности, расположенного в самом центре Риги.
Это все равно как если бы в Москве, где, по расхожему мнению иностранцев, медведи ходят по улицам, медвежьи семьи доходили бы до самого Кремля.
К лету в курсе рижской кабаньей эпопеи были уже не только в Латвии, но и далеко за ее пределами. Озвучивались полушутливые/полусерьезные опасения о том, как бы с дикими лесными тварями не столкнулись участники Рижского саммита или, не дай бог, общеевропейского гей-парада (проходившего как раз кабаньими тропами). И за всеми этими шутками и прибаутками никто не вдумался в суть явления.
В самом центре европейской столицы, еще 20 лет назад бывшей вместе с пригородами городом-миллионником, теперь пасутся на трамвайных путях дикие кабаны.
Это же визуальный символ обезлюдения: и Риги, потерявшей больше 200 тысяч жителей, и Латвии, лишившейся более четверти населения.
Похожие истории, кстати, уже случались: несколько лет назад, например, в Латвии чрезвычайно расплодились бобры. Причем латышское население эти маленькие трудности скорее радовали: значит, экология хорошая. С последним спорить действительно невозможно: экология в Латвии (да и во всей Прибалтике) стала очень хорошая — заводы закрылись, «лишнее» население разъехалось кто куда.
Стоит отметить, что во всех прибалтийских республиках борьба за восстановление независимости и выход из состава СССР в конце 80-х годов начиналась с экологического движения. Тот же Народный фронт Латвии занимался тем, что пикетировал неугодные заводы, называя их экологическими бомбами.
Выходит, теперь латыши получили ровно то, за что тогда боролись.
То есть то, что для внешних наблюдателей представляется упадком Латвии, для них самих — победа? Разъехалось население — так в Латвии много народу и не надо. Уровень жизни один из самых низких в Евросоюзе? Бедненько, но чистенько.
Такой подход — взгляд на жизнь в Латвии глазами ее консервативного титульного населения — позволяет понять такие парадоксальные для внешнего наблюдателя вещи, как отношение провластного большинства латышей к той же «Новой волне».
Да, все в Латвии понимали, что Юрмала живет за счет «Волны» и прочих летних мероприятий, однако ей же будет лучше, если там не будет этих толп «крикливых вульгарных москвичей». Это же латышская земля: там должны быть дюны, сосны, вереск и тишина. А деньги — не главное.
Пусть даже туристический кластер накроется теперь медным тазом, закроются многие отели и рестораны, а люди потеряют работу.
Пусть самоуправление Юрмалы только-только закончило дорогостоящую двухлетнюю реконструкцию концертного зала.
Пусть разорились строительные фирмы, риэлторы, инвесторы, вложившиеся в юрмальскую недвижимость.
Зато Рижское взморье будет возвращено Латвии. Оно вернет себе латышскую идентичность, и как раз это — главное.
В таком взгляде на мир — особое латышское счастье. Pastalās, bet brīvi — в лаптях, но свободные — это ведь тоже был лозунг борьбы за восстановление независимости. Получается, что сейчас имеют ровно то, за что боролись.
Это и есть подлинная прибалтийская история успеха без кавычек, настоящий балтийский путь — возвращение к естественному состоянию, когда никакие внешние силы («оккупанты» в местной терминологии) не донимают тебя прогрессом и развитием.
Едва ли можно сказать, что на этом пути к успеху националисты дошли до конца.
Во-первых, у кого же даже из их числа повернется язык назвать Латвию свободной и независимой от внешних сил? Латвия несвободна: западные внешние силы донимают ее своими требованиями и навязывают свои взгляды на жизнь.
Во-вторых, прямо в преамбуле к Конституции записано, что целью существования Латвии является процветание и благополучие латышского народа. А на нынешнем пути с бобрами, кабанами, пустеющей Юрмалой, свободной от экономики экологически чистой средой и разъехавшимся населением латышский народ ждет только исчезновение, к которому он неуклонно и идет.
Но многие представители этого народа, особенно из числа правящих, до сих пор верят в особое латышское счастье.
И в этой борьбе они одержали-таки одну убедительную победу: взяли и уничтожили возникший в последние 10 лет в Юрмале новый слабенький очаг русского культурного влияния, который был как бельмо на глазу у «латышской Латвии».
Александр Носович