Для DANILA. Не вы один так думаете.
Крошечная Южная Осетия стала территорией, на которой решается судьба всего постсоветского пространства. От того, сможет ли президент Грузии Михаил Саакашвили решить цхинвальскую проблему, зависит не только территориальная целостность Грузии, но и ответ на вопрос о дальнейшей роли России в бывших республиках СССР.
От Аджарии, которую столь эффектно покорил новый грузинский лидер, Южная Осетия отличается принципиально. Во-первых, этот регион населен жителями иной национальности, имеющей к тому же собственный субъект в составе Российской Федерации. Во-вторых, в начале 1990-х между Грузией и Южной Осетией была война, спровоцированная, прежде всего, Тбилиси. Наконец, Цхинвали уже больше десяти лет целиком и полностью ориентирован на Москву, существует за счет поддержки соседней Северной Осетии и неоднократно заявлял о желании присоединиться к России. Правда, в отличие от загнанных в полный тупик отношений между Грузией и Абхазией, с Южной Осетией центральная власть диалог не прерывала. Понятно, почему: сама непризнанная республика может жить только за счет "большой дороги", транзита из России в Закавказье, серьезный кризис с перекрытием проезда автоматически лишает территорию источников существования – как легальных, так и нелегальных.
Квазигосударства, не подчиняющиеся властям стран, в состав которых они формально входят, – проблема, унаследованная от распавшегося Советского Союза. Хотя Россия никогда не признавала независимости Абхазии, Южной Осетии, Приднестровья и Нагорного Карабаха, нет никаких сомнений в том, что наличие потенциальных горячих точек служило инструментом большой российской политики (Карабах, правда, в этом ряду стоит особняком, роль Москвы там невелика). Поскольку все перечисленные анклавы возникли в результате кровопролитных войн времен националистической эйфории, каких-то специальных усилий по поддержанию недоверия жителей к Тбилиси или Кишиневу и не требовалось. Да и руководители соответствующих государств вносили свой вклад в раздувание фобий и страхов, то делая грозные заявления, то пытаясь апеллировать к тем или иным внешним силам.
В эпоху тотальной борьбы с терроризмом и искоренения его потенциальных очагов наличие нелегитимных государственных образований, где действуют непонятно какие законы и правила (если вообще действуют), явно выглядят анахронизмом. Общая идея: "серых зон" быть не должно, поскольку рано или поздно они превращаются в источник криминала. (России это хорошо известно по опыту существования де-факто независимой Ичкерии в 1996---1999 годах.) Не случайно администрацию Буша беспокоит, например, тупиковая ситуация вокруг непризнанного Северного Кипра. А ведь степень прозрачности и подконтрольности этой непризнанной территории на порядок выше, чем в любой аналогичной квазиреспублике бывшего СССР.
В этом смысле усилия Саакашвили по восстановлению контроля над Цхинвали и Сухуми полностью лежат в русле мировых тенденций. Качественно новым являются, однако, не цели (того же хотел и Шеварднадзе), а средства. Попытка восстановить территориальную целостность Грузии (или Молдавии) силой закончится провалом и приведет к непредсказуемым последствиям. Будем надеяться, что Саакашвили это понимает. Заключить сделку с сепаратистским руководством тоже вряд ли получится - сменить риторику они просто не в состоянии. Поэтому грузинский лидер обращается напрямую к жителям соответствующих территорий, руководствуясь очень простыми мотивами. А именно: любой вменяемый человек предпочтет жить в нормальном государстве, а не в осажденной крепости с непонятными перспективами, ездить по миру с действующим паспортом, а не носить в кармане липовую бумажку с красивыми гербами, наконец, заниматься законным бизнесом, а не изобретать обходные схемы (криминальную часть соответствующих обществ и элит я в виду не имею). Поэтому, если все это будет предложено и чем-то гарантировано, результат может оказаться очень быстрым. Правда, чтобы чувства нормального обывателя пересилили ощущение страха и недоверия, предложения и гарантии нужны убедительные.
Опасения же тех, кто сегодня управляет анклавами, вполне поняты. Ведь после стремительного крушения режима Аслана Абашидзе, который казался абсолютным монолитом, уверенности в поддержке сограждан у руководства Южной Осетии и Абхазии явно поубавилось. Люди устают от статуса постоянного изгоя.
Если Саакашвили добьется мирного успеха в Осетии, это станет прецедентом, который проторит дорогу к аналогичному решению проблем Абхазии (хотя там все еще намного сложнее) и Приднестровья. Что в этой ситуации может и должна делать Россия? Сохранять ситуацию тлеющего, но контролируемого конфликта больше не выйдет. В Москве уже звучат голоса о том, что Цхинвали – это наш Сталинград, что невозможно дальше сдавать наши стратегические позиции, отступать некуда. Не очень, правда, понятно, каковы реальные возможности "битвы до последнего". Если Саакашвили не подставится сам, спровоцировав какую-нибудь заваруху, то любые действия России по удержанию Южной Осетии или Абхазии встретят мощное противодействие всего Запада.
В США и особенно в Европе Москву рассматривают (справедливо или нет – это в данном случае не важно) как сугубо деструктивный фактор в решении всех подобных конфликтов.
Даже вполне жизнеспособный план приднестровского урегулирования, разработанный в Кремле в прошлом году, был торпедирован европейцами, с которыми заранее не посоветовались. В частных разговорах европейские дипломаты говорят: план Козака в общем был неплох, но Россия не должна считать, что может в одиночку решать судьбы стран, которые входят теперь в число "новых соседей" ЕС (Молдавия входит официально, страны Южного Кавказа – фактически, но скоро действие этого статуса распространиться и на них). Вашингтон после триумфа Саакашвили в Тбилиси и Батуми тоже рассуждает в том смысле, что "мы готовы учитывать российские интересы". Москва от этого приходит в ярость: "Нет, это МЫ готовы учитывать ВАШИ интересы!".
В общем, может быть, и не "Сталинград", но момент действительно переломный. Стремление сохранить сферу влияния в том виде, в котором она существует сегодня, приведет к обострению кризиса, и, несмотря на очевидную зависимость сепаратистских режимов от России, на руках у Москвы может оказаться меньше козырей, чем кажется. Кстати, и со столь любимой нами международно-правовой точки зрения. Поэтому добиваться стоит не поддержания нелегитимного статус-кво, а максимально мягкой и безопасной интеграции анклавов в грузинское правовое поле. Возможно, под иностранные гарантии, причем не только российские, потому что в одиночку снова не получится. Говоря высоким стилем, поддерживать надо не режимы, которые все равно обречены, а народы.
Автор – главный редактор журнала "Россия в глобальной политике" – специально для "Газета.Ru-Комментарии".