Бельгия готовится перейти на 4-дневную рабочую неделю, ее примеру могут последовать другие страны
Рабочие будни одного из своих героев Джером К. Джером описывал так: «Спит в каком-то банке с десяти до четырех каждый день, кроме субботы, когда его будят и выставляют за дверь уже в два часа». За истекшие со времени написания повести «Трое в лодке…» более чем сто лет многое изменилось, но только не привычка спать на рабочем месте. Недавно специалисты социологической службы Jobline выяснили, что в среднем 24% работающих граждан Евросоюза не упускают возможности подремать во время формального исполнения трудовых обязанностей. В Ирландии этот процент доходит до 40. И это притом, что, в отличие от времен Джерома, средняя рабочая неделя европейца длится пять дней. А если пройдет предложение бельгийского премьера Ги Верхофстадта, то вполне возможно, что почти половину недели любители объятий Морфея смогут провести дома.
Глава правительства Бельгии заявил о том, что намерен провести переговоры с предпринимателями и профсоюзами о переходе на всеобщую четырехдневную рабочую неделю. По мнению премьера, ускорить рост экономики страны возможно только при «переходе на более гибкие условия труда и создании новых рабочих мест». Четырехдневный график, мол, лучше подходит под эту схему. Правда, часовую продолжительность недели – 38 часов - рекомендуется сохранить, мало того, предполагается отказаться от лимитов на сверхурочные работы и других ограничений, предусмотренных трудовым законодательством. Хотя о том, как рационально использовать это рабочее время и, в частности, как бороться с лентяями и сонями, спящими прямо на офисных столах, ничего не говорится, инициативу Верхофстадта уже назвали «популистской» и связали с предстоящими выборами разных уровней в Бельгии. Согласно опросам, многие бельгийцы, как, впрочем, и жители других европейских государств, предпочитают больше времени уделять дому, семье и развлечениям, а не работе, хотя бы и за больший заработок.
Собственно, «четырехдневкой» в Старом Свете мало кого можно удивить. Во многих странах такой график давно введен не только для трудящихся «вредных» профессий (например, шахтеров), но и для некоторых категорий «белых воротничков», включая топ-менеджеров. Недавно в связи с кадровыми перетрясками на BBC многие британцы завистливо вздыхали, читая объявление о вакансии на пост одного из руководителей этой вещательной корпорации: 81 тыс. фунтов стерлингов в год при четырехдневной рабочей неделе. Считается, что вздыхать особо нечего: работа крайне нервная и ответственная, так что получать столько дензнаков и отдыхать три дня в неделю нормально.
Впрочем, мнения на сей счет неоднозначны, как в Британии, так и за ее пределами. Глава концерна Siemens Хайнрих фон Пиерер как-то заметил, что «экономика страдает оттого, что работники в Германии слишком избалованы… и следовало бы исправить положение, не останавливаясь перед тем, чтобы трудиться и в субботу». Причем его тут же поддержали депутаты не только от консервативного ХСС, но и некоторые социал-демократы, включая министра труда Вольфганга Клемента (заметившего, что было бы неплохо, если бы «немцы поработали несколько дольше»). Это мнение основывается на том, что с конца 60-х продолжительность трудового времени сократилась в 1,4 раза, и не в последнюю очередь благодаря этому экономическое развитие в последние годы практически буксует. Дескать, больше бы работали – больше бы получали и, соответственно, тратили на покупки. А так даже ключевой германский рынок - автомобильный – практически стагнирует, компании-производители вынуждены переносить производства в другие страны с более покладистой рабочей силой и более алчным потребителем. При этом руководители концерна Volkswagen долгое время хвастали тем, что именно благодаря переходу на сокращенную рабочую неделю (и зарплату) им удалось избежать многих трудовых конфликтов. Однако идиллия оказалась недолговечной: после того как работники восточногерманских предприятий компании потребовали себе таких же привилегий, как у «западных» коллег, VW пришлось изменить политику, сделав акцент на развитии производств в «неизбалованном» зарубежье.
«Избалованность» немцев и голландцев, официальный лимит рабочего времени которых составляет всего 36 часов в неделю, служит для других предпринимателей стимулом нанимать рабочих-мигрантов, в т.ч. нелегалов, которые готовы трудиться и за меньшие деньги, и дольше, не устраивая к тому же длительной «сиесты» посередине рабочего дня). Предложение Верхофстадта, по мнению наблюдателей, может «избаловать» работников-«аборигенов» еще сильнее. И не только бельгийцев, так как нет сомнений, что подобные предложения вскоре появятся и в других странах ЕС. Согласившись на сокращение рабочих дней при соответственном увеличении часов в каждом оставшемся, профсоюзы, мол, затем перейдут в новое наступление с требованием эти часы сократить. Как это уже было не раз при «пятидневке». Приводятся и аналогии с довоенным временем, когда правительство Народного фронта во Франции, исходя из тех же соображений, что и Верхофстадт, ввело четырехдневку, – в результате, мол, французы «расслабились» и с треском проиграли Германии, в которой, между прочим, была шестидневка.
В любом случае, бельгийские инициативы показывают: книги фантастов, рисующих будущее общество бездельников, за которых материальные блага создают машины, кажутся не такими уж нереальными. Не такой уж фантастикой кажутся и перспективы такого общества «ленивого процветания». С той лишь поправкой, что его благополучию угрожают скорее не восставшие роботы, а иностранные «хомо сапиенс». Бедные, зато активные и при этом, в отличие от европейцев, многодетные и, стало быть, увеличивающиеся в численности. Что произойдет, когда эта численность дойдет до критической массы, совладать с которой обленившаяся Европа будет не в силах, наверное, могут предугадать не только фантасты.