«Их нравы» еще на тему…

Расчленение человеческих душ

Мир очень быстро меняется. Вернее его меняют. Мы становимся свидетелями того, что совсем недавно было невозможно. Невозможно было представить, что на глазах у… // master7009.livejournal.com

 

Мир очень быстро меняется. Вернее его меняют. Мы становимся свидетелями того, что совсем недавно было невозможно. Невозможно было представить, что на глазах у детей убьют животное в зоопарке, расчленят и бросят на съедение львам. Буквально через неделю в той же Дании в Музее естественной истории в Орхусе на глазах у детей и их родителей помощник директора Музея по связям с общественностью Пернилли Мольгаард ловко расчленила волка. Журналисты, написавшие на сайте сообщение об этом "образовательном эксперименте", предупреждают - "ВНИМАНИЕ: фото содержат элементы жестокости. Слабонервным смотреть не рекомендуется". При этом стоит заметить, что на фотографиях с элементами жестокости запечатлены ДЕТИ! Мир действительно сильно изменился.

 

Владелец защищённого сервиса электронной почты Lavabit Ладар Левисон наконец-то сообщил подробности судебного процесса, в результате которого почтовый сервис пришлось закрыть в августе прошлого года.

Lavabit — анонимный почтовый сервис, которым пользовался Эдвард Сноуден, находясь в Шереметьево летом прошлого года. Сервис поддерживал шифрование почты в браузере перед отправкой, так что архив хранился в надёжно зашифрованном виде. Левисон получил судебное предписание выдать ключи TLS, отказался выполнить распоряжение, уничтожил ключи и стёр файлы. Перед закрытием в Lavabit было зарегистрировано около 410 тыс. почтовых аккаунтов.

Процесс проходил за закрытыми дверьми, и только благодаря апелляции при помощи Фонда электронных рубежей и Американского союза защиты гражданских свобод удалось опубликовать документы по делу.

Всё началось с визита двух агентов ФБР летом прошлого года. Они пришли с судебным постановлением на установку следящего оборудования на сервере Lavabit. Ладар Левисон говорит, что у него не было выбора, кроме как согласиться. Тем более, что ФБР получало доступ только к зашифрованной базе на сервере, это напрямую не угрожало безопасности пользователей.

Затем началось интересное. ФБР внезапно поняло, что не имеет доступа к тексту почтовых писем — и потребовало выдать секретные ключи TLS, чтобы расшифровать содержимое переписки.

Отказ владельца Lavabit, под предлогом того, что про ключи ничего не сказано в судебном постановлении, немало удивил агентов. Дальнейшее общение с Министерством юстиции продолжалось 38 дней.

Министерство юстиции утверждает, что Левисон «11 дней не реагировал на постановление и отказывался от встречи», при этом «государство с каждым днём теряло навсегда возможность собрать целевые данные за этот день». Сам владелец Lavabit объясняет, что за эти дни получил 7 судебных предписаний и ежедневно общался с агентами ФБР. Просто он усиленно занимался поисками адвоката. Нужно понимать, что дело велось в условиях секретности. Он не имел возможности даже объявить, что ищет адвоката, не говоря уже о том, чтобы раскрыть на публике условия дела. С каждым юристом пришлось говорить лично, объяснять все нюансы дела, да и подобрать хороших технически подкованных юристов, готовых взяться за столь щекотливое дело, найти непросто.

Тем не менее, наблюдая по телевизору пресс-конференции Сноудена, государственные органы пришли в ярость — и вызвали Левисона по повестке. Юмор в том, что повестку доставили менее чем за сутки до судебного заседания, и нужно было лететь за 1600 км в Вирджинию. К сожалению, найденный за несколько дней до этого юрист никак не успевал присоединиться. Представители Минюста ответили, что Левисон либо приедет один, либо будет выдан ордер на арест. В качестве третьего лица по федеральному делу свободе владельца почтового сервиса ничего не угрожало, только его имуществу. Но неявка в суд — уже другое дело.

Само судебное заседание тоже было организовано жёстко. Ответчика сразу предупредили, что у него нет права на апелляцию. Ордер на выдачу ключей шифрования заменили ордером на обыск. Левисон нашёл маленькую юридическую фирму, которая ему очень помогла, даже несмотря на то, что суд запретил привлекать сторонних экспертов.

В этот момент Левисону пришлось принять трудное решение. Его уже наказали за неповиновение суду, и затягивать дальше с подчинением ордеру на обыск было нельзя. Поскольку в ходе выполнения обыска правоохранительные органы могли полностью скомпрометировать систему безопасности почтового сервера, Левисон решил закрыть бизнес, которым он занимался 10 лет, и уничтожить ключи шифрования.

Конечно, можно упрекать владельца Lavabit за то, что он не внедрил такую систему шифрования, при которой у него не было бы технической возможности скомпрометировать переписку пользователя. С другой стороны, противостоять органам правопорядка, охраняя право людей на неприкосновенность частной переписки, дорогого стоит.

«Если мой опыт может послужить какой-то цели, то как пример того, что известно большинству: нельзя позволять судам рассматривать вопросы большой важности под завесой секретности, иначе нас вовлекают в ускоренный порядок рассмотрения без надлежащей правовой процедуры, — пишет Ладар Левисон. — Если мы позволим нашему правительству продолжать работу в тайне, только вопрос времени, когда вы или близкий вам человек окажется в положении, как я, — стоя в секретном зале суда, в одиночку, без всякой серьёзной защиты, которая всегда считалась необходимым условием для охраны простых людей от произвола государственных властей».

 

Женщины-следователи, работавшие с заключенными в Гуантанамо, применяли к ним на допросах действия сексуального характера и всячески старались нарушить мусульманские запреты. Такие жалобы письменно или через своих адвокатов высказали как минимум восемь человек, содержащихся в этой американской тюрьме.

По данным сайта телекомпании MSNBC, заключенные утверждают, что женщины терлись о них телами, прохаживались перед ними практически обнаженными, прикасались к ним, пытаясь добиться возбуждения, и высказывались на темы секса

 

Нобелевская речь (1930) американского писателя Синклера Льюиса, названная «Страх американцев перед литературой» (англ. «The American Fear of Literature»), вызвала широкий общественный резонанс в стране, поскольку в ней Льюис выступил против тех, кто «боится любой литературы, кроме той, которая превозносит всё американское, в равной степени недостатки и достоинства».