России осталось пять лет – Дмитрий Евстафьев

Ведмедь> Действительно, странно Компания вроде б нефтяная - поддерживали бы МГУ, геофак, или там, Институт нефти и газа... А болтунов зачем? [»]

Аналитический еженедельник "Коммерсантъ-Власть" №5(608) от 07.02.2005г.

Издательский дом Коммерсантъ

Первое частное независимое журналистское предприятие новой России.

// www.kommersant.ru

 

!

Слон в посудной лавке
Проект быстрого обогащения бедной академической науки, о котором писала "Власть" в прошлом номере, еще только разрабатывается. А тем временем проект быстрого разорения богатой корпоративной науки уже успешно реализуется.

ООО "Центр исследований и разработок ЮКОС" должен был стать лицом российской корпоративной науки. По словам его гендиректора Михаила Рогачева, Михаил Ходорковский лично поставил цель сделать нефть ЮКОСа наукоемкой.
А то что получалось? Любая крупная западная нефтяная компания считает зазорным продавать на мировом рынке нефть, добытую ненаучными методами. В цене тонны нефти примерно $1,5 составляют траты этих компаний на свое корпоративное научное подразделение. ЮКОС тоже давал ученым региональных нефтяных институтов деньги, но у него никак не выходило больше $1 на тонну добываемой нефти.
Ситуацию удалось исправить в 2000 году, когда ЮКОС купил английскую компанию Davy Process Technology. В процессе инспекции нового приобретения Михаил Ходорковский посетил нефтехимический НИИ компании и решил, что у ЮКОСа должен быть такой же свой, только раза в три больше и обязательно в Москве, причем не где-нибудь, а на нечетной стороне Ленинского проспекта, где исторически сконцентрированы все ведущие институты Академии наук. Как выразился господин Рогачев, "аура места обязывала".
Место на Ленинском нашлось лучше не придумаешь — напротив универмага "Москва", по соседству с Физическим институтом РАН, на улице имени химика Губкина. В 2002 году ЮКОС приобрел здесь лабораторный корпус института, прославившегося в советские времена своим названием — НИИ химических удобрений и ядохимикатов (коротко — ВНИИХУиЯ), а турецкая строительная компания в ударные сроки превратила страхолюдный бетонный параллелепипед в нечто похожее на огромный фруктовый торт светло-салатового цвета.
Внутри институт выглядит еще прекрасней. Наверное, так настоящие ученые-химики должны представлять себе рай. Здесь даже лабораторные раковины устроены так, что если что-нибудь едкое попадет в глаз, то достаточно, зажмурясь, любой частью тела навалиться на специальный рычаг, и в лицо брызнут струи воды из двух миниатюрных душей. Впрочем, попасть в глаз ничто едкое не может, потому что люди из специальной службы не допустят ученого в лабораторию без защитных очков.
Шестиэтажное здание обошлось ЮКОСу в $36 млн и было торжественно открыто 15 декабря 2003 года. Еще $1,8 млн в год тратится на эксплуатационные расходы и около $6 млн — на научную и образовательную деятельность. На сегодня здесь в восьми лабораториях (структура института одноступенчатая, нет объединения лабораторий в отделы, а завлабы напрямую подчиняются заместителю директора по науке) и административной службе работает 112 человек. В образовательном центре учится 21 студент магистратуры; через полтора года учебы каждый из них получит два диплома — один Московского университета тонкой химической технологии, второй — Французского института нефти. Младший научный сотрудник получал здесь в прошлом году около $1000, старший — чуть больше или чуть меньше $2000 в зависимости от личных заслуг перед компанией, заведующий лабораторией — от $3000 до $5000. Замдиректора по науке — $8000.
До осени 2004 года каждое из предприятий ЮКОСа было обязано резервировать часть своих прибылей в виде фондов на научные исследования и на эти деньги заказывать центру изучение чего-нибудь. Если изучать было нечего, научные деньги на счете предприятия "сгорали". Но не было случая, когда предприятие не хотело бы что-нибудь поисследовать. "Сидят они там в Сибири, нефть качают, скучно,-- пояснил господин Рогачев.-- А участие в научных исследованиях создавало у руководства предприятия ощущение причастности к делам высшего менеджмента компании".


ФОТО: АЛЕКСЕЙ КУДЕНКО

Генеральный директор Михаил Рогачев отмечает во вверенном ему Центре исследований и разработок слоновий рост показателей

Институт на Ленинском проспекте создавался под стратегическую задачу ЮКОСа — освоение углеводородных ресурсов Восточной Сибири. Ресурсов там много, особенно попутного газа, но транспортировка его оттуда затруднена: ЮКОСу пришлось бы идти на поклон к "Газпрому" и просить разрешения врезаться в газпромовские трубы. Перед учеными, набранными в институт ЮКОСа, была поставлена задача найти выход. Задача оказалась не бог весть какой сложной, и корпоративные умы решили ее шутя. Они разработали катализатор для конверсии газа в жидкость, которую можно смешать со своей же юкосовской нефтью и пустить по собственной трубе. Корпоративные ученые придумали катализатор, который не только стоил дешевле, чем имевшиеся на мировом рынке, но и мог бы производиться на одном из юкосовских предприятий. И если бы Михаил Ходорковский начал осваивать, как планировал, Восточную Сибирь, то на строительстве там только одного крупного НПЗ с системой доставки местного сырья ЮКОС сэкономил бы примерно $30 млн и, как выразился Михаил Рогачев, "уже отбил бы потраченные на институт деньги".
Иными словами, у ЮКОСа был шанс создать действующую модель той самой инновационной экономики, о необходимости которой руководство страны рассуждает последние годы. Но господин Ходорковский сел в тюрьму, и с прошлой осени руководство ЮКОСа сообщило господину Рогачеву, что с 2005 года его институту придется самому искать средства к существованию. Дирекция постаралась минимизировать расходы, в конце прошлого года даже снизила зарплаты сотрудникам, но меньше $5 млн в год все равно не выходило.
Кое-какие заказы уже удалось получить, но до требуемой суммы далеко. Мало помогает и подсобное производство сувенирной продукции — стеклянных слоников, которые в большом количестве выдувают институтские стеклодувы в мастерских НИИ. Получив одного такого слоника в качестве сувенира, корреспондент "Власти" стал невольным свидетелем беседы руководства института с делегацией немцев, которые сменили за институтским столом переговоров японских заказчиков. Но речь и в том, и в другом случае шла о заказах на десятки, максимум сотни тысяч долларов.
По словам господина Рогачева, из ЕС поступали даже предложения взять институт на содержание, но были гордо отвергнуты. "Мы продолжаем вести переговоры,-- не теряет оптимизма главный юкосовский ученый.-- В конце концов, я ведь могу и сдать один или пару этажей под офисы по $600 за метр, а это $600 тыс. за этаж".
Действительно, чем не выход? Можно было бы, конечно, продать институт целиком, благо желающие есть. Но имущество ЮКОСа продавать нельзя. А вот сдать в аренду можно. Все шесть этажей. Тогда и расходов на научные эксперименты и обучение магистрантов не будет, а чистая прибыль за вычетом эксплуатационных расходов составит $1,8 млн. Ведь если институтам Российской академии наук приходится обращаться к президенту Путину, чтобы пролоббировать поправки в федеральные законы, разрешающие сдачу научных площадей в аренду предпринимателям, а потом деньги за аренду проводить через казначейство, то частная компания не обязана спрашивать у правительства разрешения на аналогичную деятельность. Можно будет даже зарплату докторам и кандидатам наук вернуть на прежний уровень, обязав их под расписку ни в коем случае не ходить на работу. А заодно личным примером доказать, что в России любая наука, будь то фундаментальная или корпоративная, неминуемо приходит к одному и тому же финалу: производству слоников и сдаче площадей в аренду.

СЕРГЕЙ ПЕТУХОВ