Реклама Google — средство выживания форумов :)
«Болотный след»
\Илья Константинов и адвокат Динзе утверждают, что «истинной причиной посадки» Константинова стал его отказ участвовать в провокации, аналогичной той, что, по мнению оппозиции, произошла 6 мая 2012 года на Болотной площади.
«Когда шла подготовка митинга 10 декабря [2011 года], ко мне пришел Даниил и сказал, что ему предлагают собрать своих ребят и, когда все соберутся у памятника Карлу Марксу, повести людей на штурм Государственной Думы», — рассказывает Илья Константинов. По его словам, этого «категорически требовал солидный серьезный человек из националистических кругов, который помогал создавать "Лигу обороны Москвы"». «Я сказал сыну, что это провокация и обратился к своему давнему приятелю из ФСО. Выяснилось, что сей господин за несколько дней до разговора [с Даниилом] в очередной раз побывал у [тогдашнего заместителя главы администрации президента] Владислава Суркова и получил с его подачи от одного из олигархов два миллиона евро на свою благородную миссию», — рассказывает Константинов. ...
Адвокат Динзе уверен, что власти хотели на Площади Революции 10 декабря 2011 года реализовать сценарий, который потом удался на Болотной площади 6 мая 2012 года. По первоначальному замыслу, именно Даниил Константинов должен был реализовать силовую акцию, которая привела бы к массовым беспорядкам и их силовому подавлению, причем это планировалось сделать в более жестком варианте, чем получилось 6 мая, рассуждает адвокат. Динзе и Константинов-старший соглашаются друг с другом, что на Болотной вышел «лайт-вариант».
Илья Константинов и адвокат Динзе утверждают, что «истинной причиной посадки» Константинова стал его отказ участвовать в провокации, аналогичной той, что, по мнению оппозиции, произошла 6 мая 2012 года на Болотной площади.
«Когда шла подготовка митинга 10 декабря [2011 года], ко мне пришел Даниил и сказал, что ему предлагают собрать своих ребят и, когда все соберутся у памятника Карлу Марксу, повести людей на штурм Государственной Думы», — рассказывает Илья Константинов. По его словам, этого «категорически требовал солидный серьезный человек из националистических кругов, который помогал создавать "Лигу обороны Москвы"». «Я сказал сыну, что это провокация и обратился к своему давнему приятелю из ФСО. Выяснилось, что сей господин за несколько дней до разговора [с Даниилом] в очередной раз побывал у [тогдашнего заместителя главы администрации президента] Владислава Суркова и получил с его подачи от одного из олигархов два миллиона евро на свою благородную миссию», — рассказывает Константинов.
...
Адвокат Динзе уверен, что власти хотели на Площади Революции 10 декабря 2011 года реализовать сценарий, который потом удался на Болотной площади 6 мая 2012 года. По первоначальному замыслу, именно Даниил Константинов должен был реализовать силовую акцию, которая привела бы к массовым беспорядкам и их силовому подавлению, причем это планировалось сделать в более жестком варианте, чем получилось 6 мая, рассуждает адвокат. Динзе и Константинов-старший соглашаются друг с другом, что на Болотной вышел «лайт-вариант».
Суд не стал менять статус потерпевшего по "Делу двенадцати" ОМОНовца на статус свидетеля. Этот единственный "потерпевший" обвиняемого Алексея Полиховича заявил в суде, что ему не был причинен ни физический, ни моральный вред, и был не против стать свидетелем. Он также рассказал, что столкновения демонстрантов с полицией произошли из-за провокаторов, которые потом "убежали в кусты".
Статус "потерпевшего" Трасов получил из-за того, что 23-летний студент РГСУ Алексей Полихович, по версии обвинения, пытался спасти другого демонстранта и дернул полицейского за руку.
По словам адвоката Полиховича Алексея Мирошниченко, у его подзащитного, содержащегося под стражей, "самое смехотворное обвинение".
На вопрос адвоката Дмитрия Айвазяна, ощущал ли ОМОНовец физическую боль от действий Полиховича, он ответил "нет", а на вопрос о моральном вреде, сказал: "просто был на эмоциях, ночевал три дня без жены". Он также заявил, что не имеет претензий к подсудимым.
По словам Троицкого, на Болотную пришли 80 тысяч человек, а если верить данным МВД, их всего-то 9 тысяч...
По словам ОМОНовца, митингующие выкрикивали "антиправительственные лозунги": "Наш город!", "Позор!", "Долой полицейское государство!", "Путин – лыжи – Магадан!". После этого полицейские начали задерживать демонстрантов.
Адвокат Сергея Кривова Вячеслав Макаров поинтересовался, выдавали ли ему слезоточивый газ, и попросил полицейского при ответах не смотреть на прокурора в ожидании подсказок. ОМОНовец признался, что получал баллончик с газом "Черемуха", как всегда "поступая на службу". Правда после обеденного перерыва заявил, что ни баллончика, ни дубинки у него с собой не было.
- Основная масса двигалась в сторону Большого Каменного моста, — продолжал он. — От первого оцепления прошли метров 50, и их стали задерживать.
- Вы их задержали за то, что они шли? – спросил адвокат Вадим Клювгант.
- За неповиновение законным требованиям сотрудников полиции. Было предупреждение, что их действия незаконны, была просьба вернуться или разойтись.
Адвокат Вячеслав Макаров спросил, предлагали ли митингующим способ покинуть территорию, с которой они должны были разойтись. Судья сняла этот вопрос.
Наутро Риттер отнес в МГБ заявление, в котором говорилось:
«…с целью проверки бдительности представил ему копии рисунков австрийского буржуазного упадочного художника Э.Шиле, сказав, что это рисунки моего сына. Мой сын, являясь студентом Училища имени Баумана, изготовил их по моей просьбе. Гр. Нехамкин заявил, что это необычный талант, которому не будет места в СССР, и посоветовал моему сыну совершить побег на Запад, где, по словам гр. Нехамкина, его ждут высокие заработки и признание…» Но напрасно!
Напрасно, ибо Борис Аронович Нехамкин, приехав домой на служебной «Победе», не стал отпускать шофера, а, не снимая пальто, присел за письменный стол и написал:
«…с целью провокации представил мне копии рисунков австрийского буржуазного упадочного художника Э.Шиле, сказав, что художник – его сын.
...
предполагалось организовать в инфильтрованной организации группы, которые бы совершали преступления экстремистской направленности, которые в свою очередь раскрывались бы сотрудниками «Центра Э» при помощи агента.
Сотрудники в ходе разговора признались, что главный их мотив – финансовый, поскольку за каждого «пришитого к делу о терроризме» человека они получают премию 40000 рублей.