Стучать? Или не стучать? Вот в чём вопрос!

С мест сообщают:

Глава МВД РФ Владимир Колокольцев заявил в интервью "Московскому комсомольцу", что борьбе с преступностью мешает сложившееся в обществе недоверие к сотрудникам правоохранительных органов. Чтобы исправить положение дел, требуется не только совершенствование методов работы полиции, но и "коренное изменение менталитета россиян".

По мнению В.Колокольцева, его подчиненным в их повседневной работе мешает неприязнь соотечественников к "стукачеству". Глава МВД посетовал, что донесение сведений о соседях в полицию считается в РФ разновидностью морального преступления.

"На Западе не считается зазорным сообщать о противоправных или преступных действиях соседа. Именно так раскрывается или предотвращается значительная часть преступлений. У нас же прошлые эпохи наложили неизгладимый отпечаток на сознание людей. В нас сидит очень жесткий стереотип, что "стукачество" вредно и безнравственно. Одно это слово у большинства вызывает отвращение", — сказал министр. По мнению В.Колокольцева, полиция может многое, но "без активной поддержки общества у нее связаны руки".

Министр призвал реабилитировать "стукачество"

Сказанное сугубо верно и ничего кроме одобрения не вызывает. Общество, в котором не налажена оперативная работа, не может считаться цивилизованным. Однако мы ещё только в начале пути, а потому давайте обратимся к опыту цитадели демократии, где всё уже устроено как надо.

Возьмём, к примеру, город Чикаго, известный промышленный центр. Нетрудно догадаться, что в конце XIX и начале ХХ века туда массово прибывали иммигранты — ну, как сегодня в Москву таджики и узбеки. При капитализме кто-то должен работать, поэтому привезут кого угодно — на радость местным. К 1925 году в Чикаго проживало 25% так называемых американцев, а 75% составляли иммигранты из Европы (в Европе, как известно, был очень высокий уровень жизни, сытые европейцы бежали оттуда миллионами) и негры (бежавшие на север США с толерантно-рабовладельческого Юга). Это как если бы в Москве на одного русского приходилось три таджика. Многие согласятся, что Москве до Чикаго пока что далеко, но мы уверенно движемся в правильную сторону. Их вчерашнее Чикаго — наши мегаполисы сегодня.

Поскольку капиталистическое общество складывается сугубо естественным, запланированным природой, а не человеческими законами, образом, город Чикаго кишмя кишел уголовными бандами. Уголовная банда — она неотъемлемая часть капиталистического общества. Каждая этническая общность, она же диаспора, сбивалась в кучу — гурьбой легче противостоять тяготам и лишениям свободной жизни. Каждая диаспора продуцировала национальных бандитов. Этнические бандиты действовали диалектически: с одной стороны — крышевали земляков, защищая робких негров от беспредельных евреев, с другой — земляков же нагибали на деньги, ибо не надо было объяснять кому и за что платить. В результате самыми богатыми представителями диаспор становились руководители преступных сообществ. Они же руководили диаспорами, совместно с церковью налаживая воровской ход.

В двадцатых годах в Чикаго орудовало примерно 500 (пятьсот) организованных преступных сообществ, из которых 45 состояли из законопослушных белых американцев (очевидно, руководствовавшихся протестантской этикой), 63 состояли из негров, 25 были продуктом дружбы народов (в них были и белые, и цветные), а 396 ОПГ были этническими. Посмотрите на Москву — многое станет понятнее.

Не вдаваясь в подробности политической жизни (всем известно, что граждане Чикаго были свободны, жили при демократии и выбирали только порядочных политиков — из двух и более кандидатов), для многих очевидно, какую роль в демократическом обществе играет демократическая полиция. Она, к примеру, тесно сотрудничает со всеми преступниками, имеет долю с массы преступных предприятий, и при этом иногда даже имитирует служение закону. Куда идут за справедливостью живущие по уголовным понятиям итальянец и китаец? Ясен пень, к своему итало-китайскому Цапку, который решает все вопросы. И ни в коем случае не в полицию, которая находится на содержании Цапка. Обращением в полицию только всё испортишь и себя погубишь.

Зажатым между бандитами уголовными и бандитами государственными гражданам бежать некуда. Диаспора живёт по уголовным понятиям, в ней налажен воровской ход, рулят ей авторитеты. Полицию они могут только использовать как инструмент в борьбе за место под солнцем. Можно, к примеру, написать донос на конкурента и таким образом решить свои проблемы. Государственные бандиты и своей денежной выгоды не упустят, и тебе в чём-то помогут — по ходу наживы, а не в борьбе за закон. Можно доносить от злобного бессилия. Можно от желания просто нагадить. Ну, то есть, удовлетворяя природные человеческие стремления, не имеющие никакого отношения к законам. Поэтому доносительство в демократической стране абсолютно нормально и мало кого тревожит на морально-этическом уровне.

Однако думать о том, что в США все приветствуют тайное осведомительство — абсурд. Именно в США работают могучие государственные программы по защите свидетелей, именно там за слив информации платят неплохие деньги и освобождают от уголовной ответственности. Например, известный мафиозо убивал людей, управлял наркоторговлей, отжимал деньги и в целом заслужил не менее десяти смертных казней и лет 500 тюрьмы. Но если мафиозо согласится сдать подельников — его освободят от уголовной ответственности и спрячут от расправы в программу защиты свидетелей. Это крайне непросто, это очень дорого, но иначе честные граждане США почему-то не спешат сдавать подельников.

У нас не так. У нас население имеет неверное представление о работе государственной власти, привитое большевиками. Большевики не хотели идти по магистральному пути развития человечества и разнообразных жуликов и воров без затей расстреливали. Население привыкло к тому, что законом и справедливостью занимается государство, не допускающее ни появления Цапков, ни бандитизма в милиции.

А чтобы это изменить, страна должна десятилетия жить под Цапками и государственными бандитами. Надо сперва наладить воровской ход по всей стране, над чем напряжённо работают наши СМИ. И только тогда поменяется менталитет.
Но мы идём верным путём.