Реклама Google — средство выживания форумов :)
С.КОРЗУН: Продолжаем программу. Два сообщения: «На мой взгляд, вы адекватнее всех отреагировали на акцию Pussy Riot. Многие ли разделяют вашу точку зрения?» напомните свою позицию? Вы говорил, что это скоморошество и так и надо к этому относиться.
А.КУРАЕВ: С самого начала было понятно, что если это происходит в контексте так называемого «современного перформанса», то этот вид человеческой деятельности предполагает, что самое значимое не само событие. А реакция на него. И было понятно, какую реакцию хотели бы организаторы этого действа. Это яростные крики православных, гримасы соответствующие, реплики и затем уже это становится, прежде всего, медийным эхо, которое перекроет само событие. Поэтому я с самого начала полагал, что лучше по возможности загасить это негативное медийное эхо. Загасить каким путем? – я не могу накинуть платок на роток масс-медиа, естественно, но определенный авторитет в церковной среде у меня есть, поэтому я мог призвать самих православных сдерживаться, не реагировать как дрессированные собачки, которых чем-то подразнили, и они сразу «гав».
Самое лучшее средство погасить начинающийся раздор – шутка, ирония, самоирония. Поэтому я и в ироническом ключе отреагировал, предложил - чтобы сдержать нашу реакцию надо помнить два обстоятельства, которые будут использоваться апологетами, в том числе этой акции, и мы должны учиться понимать и эту логику, чтобы и нам реагировать. Первое – это то, что произошедшее действие имело место в здании. Которое формально является муниципальной собственностью, отсюда очень непростой вопрос о правилах церковного благочестия – в какой степени они обязательны для всех посещающих его в этом случае.
И второе – то, что действительно время, избранное для этой акции – время Масленица. А в Масленицу действительно, по древнерусским традициям, пусть даже и языческим, но относительно терпимым русской элитой, государственной и церковной - предполагалось, что – да, есть такое некое беззаконие, время определенного беззакония, и у него есть свои права именно в эти дни.
И затем, чтобы уж совсем снизить свой культурологический пафос, говорил – если бы я был бы там, если бы был не священником, а мирянином, то уж накормил бы блинами и, может быть, по-отечески, ущипнул бы на прощание. Это была моя реакция.
С.КОРЗУН: Вы высказывали свое личное мнение, ни с кем не согласованное?
А.КУРАЕВ: Безусловно. Но, несмотря на спонтанность моей реакции – когда мне позвонили, у меня не было всерьез задуматься. Но тем не менее. У меня до сих пор мистическое ощущение - мне кажется, это было бы самым лучшим. Я до сих пор жалею, вопрошаю небо - Господи, почему этого не произошло? Если бы в ту минуту в храме – среди паломников, или местных служащих батюшек, оказался бы священник, не похожий на меня – с седой бородой, худенький, с добрыми глазами, такой Серафим Соровский. Если бы он подошел к ним, обнял бы, сказал - доченьки, что же вы с собой сделали? Пойдем, побеседуем, чайком напою, медком накормлю. Мне кажется, что даже, может быть, и история России стала другой от этой одной улыбки и фразы такого человека. Но по промыслу Божиему его там такого не нашлось. Тогда остается вариант какой-то шутки.
– Смеяться грешно! – говорил он. – Да, смеяться нельзя. И улыбаться нельзя! Когда я вижу эту новую жизнь и эти сдвиги, мне не хочется улыбаться, мне хочется молиться!
– Но ведь мы не просто смеемся, – возражали мы. – Наша цель – сатира, сатира именно на тех людей, которые не понимают реконструктивного периода.
– Сатира не может быть смешной, – сказал строгий товарищ и, подхватив под руку какого-то кустаря-баптиста, которого он принял за стопроцентного пролетария, повел его к себе на квартиру.
Повел описывать скучными словами, повел вставлять в шеститомный роман под названием: «А паразиты никогда!»
Все рассказанное – не выдумки. Выдумать можно было бы и посмешнее.
Дайте такому гражданину-аллилуйщику волю, и он даже на мужчин наденет паранджу, а сам с утра до вечера будет играть на трубе гимны и псалмы, считая, что именно таким образом надо помогать строительству социализма.
И все время, пока мы сочиняли «Золотого теленка», над нами реял лик строгого гражданина.
– А вдруг эта глава выйдет смешной? Что скажет строгий гражданин?
И в конце концов мы постановили:
а) роман написать по возможности веселый,
б) буде строгий гражданин снова заявит, что сатира не должна быть смешной, – просить прокурора республики т. Крыленко привлечь упомянутого гражданина к уголовной ответственности по статье, карающей за головотяпство со взломом.