Почему помер СССР?

главное — они (КПСС.-hnick) не оценили угрозу. Считали, что все пойдет по варианту ГДР: одна правящая партия и несколько сателлитов. А шло крушение страны. Они думали, что Ельцину нужно лишь сменить название его поста... Считали, что у них все под контролем... Наконец, они хотели реформировать КПСС, не меняя ни названия, ни программы. Их последний съезд, в июле 1990 года, показал полную беспомощность! Не смогли остановить решение по введению поста президента России. Чудовищная ошибка! А затормозили бы, не было бы независимости России. Кроме Прибалтики, никто бы этого вопроса не поднял. При той армии и КГБ, которые были, никто и не пикнул бы. Нужно было решать национальный вопрос. Я говорил: «Поднять русских!» Они должны стать цементом для СССР. Надо было назвать страну не Союз, а Российская Федерация. И историческое название КПСС вернуть — РСДРП(б). Убрать отрицание царского периода: мы — одна страна! И с КГБ убрать негатив — «Третье отделение», «Тайная канцелярия»... А еще лучше — «Ведомство по защите Конституции», как в Германии. Восстановить классические губернии...

Не спорю, КПСС не хватило сильного лидера. ГКЧП — идея хорошая, но вот ее исполнители... Павлов, Стародубцев, Язов — слабые. Я к Язову приходил, как ко всем министрам обороны. С помощью глобуса пытался растолковать мировую обстановку — не заинтересовало. КГБ тогда брифинги проводил — для журналистов и политиков. Конечно, я уверен, что в КГБ и ЦК КПСС было положительное отношение ко мне. Но принять решение, чтобы использовать меня более эффективно, в сценарий не входило. Или сценарий испортил ГКЧП.

— Владимир Вольфович, так ГКЧП был фальстартом?

— И да и нет. Им явно не надо было выступать так рано. Если бы в августе не было ГКЧП, то прошли бы очередные выборы, и вот тогда, присмотревшись к ЛДПР, они вполне могли бы мне помочь войти в Верховный Совет СССР или РСФСР. Тогда у меня появилась бы вторая площадка — я бы боролся с Афанасьевым, Старовойтовой, Гайдаром, Явлинским. Коммунисты же стеснялись с ними полемизировать! Я — нет.

Я бы договорился с Горбачевым, и мы бы остановили распад Союза. Горбачев испугался ГКЧП, как боялся и Ельцина. Если бы его союзником был я или он сделал бы меня вице-президентом, мы бы все осуществили: ликвидировали бы республики, дали бы права предприятиям и кооперативам, убрали советскую символику, чтобы не пугала, изменили внешнюю политику — никакие бы войска из Европы не ушли! Армия меня бы поддержала...

— Может, и Горбачев чувствовал в вас угрозу?

— У него враг на тот момент был один — Ельцин!

— А конкурент, возможно, вы...

— Мне об этом неизвестно. После ГКЧП мэр Москвы Гавриил Попов запретил деятельность ЛДПСС на территории Москвы на месяц. И я просил Горбачева, чтобы он вмешался. Он при мне отдал команду. Правда, месяц так и прошел...

— Как вы оцениваете Михаила Сергеевича как политика?

— На первом этапе он нам нравился — молодой, энергичный, стали давать свободы, выезд. Я поехал в Швейцарию в мае 1990 года. В жизни не был до этого в Европе! Все тогда радовались: можно выезжать, выступать, создавать партии... Пресса стала свободная. Телевидение все показывало. Мы были благодарны Горбачеву. Мы не знали подковерных дел в партии и чем все это закончится, что он «сдаст» страну. К августу 1991 года стало ясно: что-то назревает. В конце июля я написал письмо, оно попало к Горбачеву 1—2 августа, а он четвертого уезжал в отпуск. Не встретился со мной. Но, уезжая, распорядился Янаеву: «Тут Жириновский просится, прими его без меня». Янаев же смог меня принять только в пятницу, 16 августа, в то время план ГКЧП был уже запущен.

— Глава ГКЧП принял вас по просьбе Горбачева, чтобы вы доложили о своих подозрениях по поводу ГКЧП?

— Я не знал о ГКЧП. Янаев меня принял, звал по имени — Володя. Мы хорошо поговорили, я еще тогда подумал: «А ведь мы мыслим одинаково!» Но сам он был пассивный, безвольный.

— Горбачев знал о ГКЧП?

— Прекрасно знал. Он специально все пустил на самотек: побеждает ГКЧП — он вернется в Москву и власть в его руках, проигрывает ГКЧП — он ни при чем. Ждал. Будь я в комитете или были бы посильнее Язов с Крючковым, Горбачев бы «выздоровел» и вернулся бы, поддержал бы ГКЧП, собрал бы Съезд народных депутатов СССР, который бы утвердил программу ГКЧП, разогнал бы национал-сепаратистские организации.

— Они плохо подготовились?

— Они боялись. На 20 августа было намечено в Ново-Огареве подписание Союзного договора, а после стало ясно, что СССР перестанет существовать. Члены ГКЧП знали, что Горбачев пообещал Ельцину и Назарбаеву убрать с постов Павлова, Крючкова... Горбачев назначил дату подписания на 20 августа, вот им и пришлось «выстрелить» 19-го...

— Иными словами, Михаилу Сергеевичу было все равно, чья возьмет, лишь бы остаться при власти?

— Горбачев боялся, что если он поддержит ГКЧП, то у власти окажутся Лигачевы и Зюгановы. Они же упертые — никаких реформ! А его могут убить, потому что опасен — легальный президент, хотел другое правительство. Горбачевы тогда не на шутку испугались в Форосе. Уверен, Раиса Максимовна заболела после тех событий — такой стресс ужасный! Они ждали убийства в любой момент — его, жены и внучек. А силовики потом сказали бы, что произошло ДТП, и похоронили бы их с почестями…

Слабость ГКЧП была в том, что они не были готовы на жесткие меры изначально. Разрабатывали план ГКЧП в секрете в штаб-квартире КГБ в Ясеневе (когда она строилась, всем говорили — дом престарелых), но личный состав органов был не в курсе! Язов не знал, что ему делать и куда двигаться. Модератор всего, Крючков, молчал. Объявили бы: никакого Союзного договора, все внимание экономике, будут выборы! Все у них было: деньги, армия, страна… И действовали в рамках закона о ЧП. Они не захватывали власть — они и были властью. Янаев должен был исполнять обязанности президента, когда тот в отпуске или болеет. Вот потому и сказали о болезни Михаила Сергеевича, чтобы не объяснять, почему он не с ними. И что они вообще сделали? Закрыли на время часть СМИ? На время и не все: те же «Эхо Москвы» и ВГТРК вещали и собирали народ под Ельцина.

— Сами-то вы чем были заняты?

— С утра 19-го поехал в штаб в гостинице «Москва», собрал руководство партии, составили заявление в поддержку ГКЧП и передали его в ТАСС в 9 утра. Потом пошли на Манежную площадь — там максимум было две тысячи демократов. Все ждали: когда будут какие-то действия? Тишина. В 11 утра смотрю: танки у гостиницы «Москва» стоят. Вводится комендантский час. Но этот комендантский час так толком и не был введен. Понедельник кончился. Во вторник по-прежнему никто не знал, что происходит: никакой координации. Солдатам ничего не сказали. А вокруг мирная летняя обстановка. Армии дан приказ двигаться на Москву, но дальше — опять тишина, Язов ждал.

— Можно было сохранить страну?

— Можно. Нужно было делать ставку на молодежь — на нас... Были же реформы Косыгина, и мы им радовались! Почему эти реформы свернули? Потому что, если бы их довели до конца, роль партии резко понизилась бы. А китайцы не свернули при Дэн Сяопине. Косыгин все делал правильно, вся интеллигенция поддерживала! Но к 1982 году все остановилось... Нужно было упразднить республики и перейти к губернскому делению — Бакинская губерния, Ереванская, Тифлисская, Кишиневская. Мы бы поддержали! Приостановить деятельность КПСС на время. Развивать дальше закон о кооперативах. Вернуться к земствам, Думе, к выборам на альтернативной основе, потихоньку создавать другие партии. На 1991—1995 годы был принят великолепный союзный экономический план. Могли дать больше прав колхозникам, единоличникам, раздать землю, наконец…

— Эпоха СССР завершилась с потерями?

— С максимальными. Общее настроение было отвратительное. Люди стали умирать только от того, что была великая страна и нет ее. За четыре месяца погибло столько людей — инфаркты, инсульты, самоубийства. Как жить? Везде распад и разруха. Но это еще до новой экономики! Если бы тогда объявили, что будет отпуск цен, то многие бы потратили имевшиеся сбережения. У меня было 100 тысяч — это с десяток машин «Жигули»! Я бы их купил или дачу. Хорошей мебели в магазинах не было, но я бы купил любую. Даже десяток советских костюмов — и то дело, обувь, спортивный инвентарь. Что угодно, чтобы деньги не сгорели! И когда говорят, что эти годы прошли безболезненно, что мы вышли из кризиса лучше, чем Югославия, то это чушь. Сегодняшние алкоголики тогда начали спиваться...