Во всем виноват Гайдар [Чубайс или кто другой на выбор...]

Сегодня слушал Чубайса ,говорил про инновации -довольно интересно,очень не глупо размышлял.Хоть я его и недолюбливаю ,мягко говоря.

Одно из важнейших "достижений" гайдаровщины-чубайсовщины, и прочей либерально-рыночной тусни- получение на выходе олигархической экономики,где в руках кучки ловких ребят основная доля реальных активов,приносящих реальную прибыдь и прибавочную стоимость.Если сссре доходная часть тупо тратилась на оборонку в извращенной форме,за счет чего давилось социальное развитие(не без помощи амеров и старческого моразма лидеров СССР),и то польза какая-то- военные технологии,куча народа пристроенного по ящикам и военным производчтвам,то сейчас, этот доход просто прожигается на всякую х..ню нашими олигофренами(олигархами)- типа мегаяхты,Замки во Франции,импортные футбольные клубы.Но только не на народ(совершенно понятно что он для них -"Овощи","лохи").Наши умные интеллигенты добрались до руля страны, и как всегда обос...лись.Нынешний режим то поумней- понимает,что беспредел родит еще больший народный беспредел, и что-то делает,в большей части успокаивает.

Реформаторы, говорите? Великие, говорите, экономисты?

---

А.Чубайс: Приватизация вообще не была экономическим процессом. Она решала главную задачу — остановить коммунизм

Александр Гентелев, документалист, выложил недавно на Youtube ранее малоизвестные интервью. Больше всего поразил ролик с Чубайсом 2001 года. Борт самолёта. Чубайс разоткровенничался про приватизацию.

[Чубайс лично on]

"...Не Западу судить! Мало что понимает в этом Запад. Мы занимались не сбором денег, а уничтожением коммунизма. Это разные задачи, с разной ценой. Мало кто на Западе понимает, что такое коммунизм на самом деле и какую цену заплатила наша страна за это. Мало кто это понимает на Западе.

Что такое приватизация для нормального западного профессора, для какого-нибудь Джеффри Сакса? Который пять раз уже менял позицию по этому поводу, и докатился до того, что надо отменить приватизацию и начать всё заново. Для него, в соответствии с западными учебниками, это классический экономический процесс, в ходе которого оптимизируется затраты на то, чтобы в максимальной степени эффективно разместить активы переданные государством в частные руки. А мы знали, что каждый проданный завод — это гвоздь в крышку гроба коммунизма. Дорого ли, дёшево, бесплатно, с приплатой — двадцатый вопрос, двадцатый. А первый вопрос один: каждый появившийся частный собственник в России — это необратимость. Это необратимость. Точно также как 1 сентября 92 года первым выданным ваучером мы выхватили буквально из рук у красных решение об остановке приватизации в России, точно также каждым следующим шагом мы двигались ровно в том же самом направлении.

Приватизация в России до 97 года вообще не была экономическим процессом. Она решала совершенно другого масштаба задачи, что мало кто понимал тогда, а уж тем более на Западе. Она решала главную задачу — остановить коммунизм. Эту задачу мы решили. Мы решили её полностью. Мы решили её с того момента, когда на выборах в 96-ом году Зюганов отказался от лозунга «национализация частной собственности». Отказался не потому, что он полюбил частную собственность, а потому что он понимал, что если хочешь власть в этой стране получить, безумие отнимать назад. У тебя самого отнимут так, что мало не покажется. Этим самым мы заставили его, независимо от его желания, играть по нашим правилам, ровно то, чего и надо было добиться. А для Сакса это дёшево, можно было дороже, нужно было процедуры изменить. Мы решали другую задачу, и эту задачу решили."

[Чубайс лично off]


Кто такой этот Джеффри Сакс? Американский экономист, один из разработчиков политики «шоковой терапии» в Боливии, Польше и России. С осени 1991 года по январь 1994-го был руководителем группы экономических советников президента России Бориса Ельцина. И вот что сказал даже этот монетарист:

«Главное, что подвело нас, это колоссальный разрыв между риторикой реформаторов и их реальными действиями... И, как мне кажется, российское руководство превзошло самые фантастические представления марксистов о капитализме: они сочли, что дело государства — служить узкому кругу капиталистов, перекачивая в их карманы как можно больше денег и поскорее. Это не шоковая терапия. Это злостная, предумышленная, хорошо продуманная акция, имеющая своей целью широкомасштабное перераспределение богатств в интересах узкого круга людей»

(с) Интервью с Джеффри Саксом (англ.), 15 июня 2000 года.



Все вышеописанное можно было бы не приводить, если бы не необходимость пояснить: все, что случилось у нас в стране, никак не связано с «рыночной реформой экономики». Из анализа действий реформаторов хорошо видно, что цель была другая. И они не просто проглядели ситуацию с инвестиционной непривлекательностью России.

Так что суть реформ состояла не в построении каких-то там мифических «рыночных механизмов». Суть была в простой и грубой экспроприации доходов государства в пользу кучки частных лиц, без всяких попыток построить частнопредпринимательский капитализм как таковой. Все крики о «продолжении курса реформ» и «цивилизованном рынке» — лишь дымовая завеса, погремушка для кретинов.

Бессмысленно искать здесь логику. Экономики здесь нет. Здесь борьба с коммунизмом.

Непонятно другое. Как такой человек может до сих пор возглавлять важнейшие для России направления? Какие технопарки и футурополисы может строить Чубайс? Почему он вообще работает с государственными деньгами?

...

Если Чубайс ради уничтожения некого коммунизма 6 лет после развала Союза отдавал собственность в некие руки не в экономических целях. То почему, собственно, он должен развивать технологии в России? Может быть ему не понравится технократическое общество? Может же ему что-то не понравиться. И ради некой борьбы он загубит все инновации? Почему нами должен управлять Чубайс? Я за него не голосовал.

---

Вот так вот, робяты. Не экономический процесс навовсе, "не для того задумано".
А отдельные наивные всё верят, да еще и миссионерствовать пытаются про экономическую гениальность реформ да приватизаций.
"Ню-ню".

Победа Ельцина решила вопрос о том, кто правит Россией и кто должен определять ее экономическую политику. Но был ли ельцинский экономический курс правильным для России?

Предполагалось, что переход России от коммунизма к капитализму после 1991 года принесет стране беспрецедентное процветание. Этого не случилось. К моменту падения рубля в августе 1998 года объем выпускаемой продукции сократился почти вдвое, а бедность возросла с 2% населения до более чем 40%.

Длящийся два десятилетия переходный период, в течение которого значительно увеличиваются бедность и социальное неравенство, когда немногие богатеют, а все остальные нищают, нельзя назвать победой капитализма или демократии.

 

---

«Народ России платит цену шоковой терапии»

С падением коммунизма перед экономикой стран бывшего Советского Союза встали сложные проблемы. Надо было перейти от одной системы ценообразования к другой, создать рынки и лежащую в их основе институциональную инфраструктуру. Предстояло приватизировать собственность, ранее принадлежавшую государству, и создать новый вид предпринимательства - не то, что умеет обходить государственные правила и законы, а новые предприятия, способные более эффективно использовать ресурсы.

Вокруг путей преобразований разгорелись острые споры. Некоторые эксперты утверждали, что надо реформировать очень быстро, т.к. если не поспешить с приватизацией, создав большую группу людей с материальной заинтересованностью в капитализме, то вероятен возврат к коммунизму. Другие считали, что чрезмерная торопливость приведет к экономическим провалам и политической коррупции, вызвав острую реакцию слева или справа. Первую школу именовали «шоковой терапией», сторонников второй «постепенщиками».

Точка зрения «шоковых терапевтов», получившая мощную поддержку министерства финансов США и Международного валютного фонда (МВФ), возобладала. Сегодня, десять лет спустя все больше признается мудрость постепенного подхода, т.е. движения с разумной скоростью и в правильной последовательности. Иначе говоря, медленные черепахи обогнали быстроходных зайцев. «Постепенщики» верно предсказали провалы шоковой терапии, но и они недооценили масштабы катастрофы.

Первые ошибки были сделаны сразу же, как начались реформы. Освободив большинство цен в одночасье, энтузиасты рыночной экономики развязали инфляцию, которая уничтожила сбережения. Но было понятно, что при гиперинфляции (росте цен более, чем на 10 процентов в месяц), переход к рынку не может быть успешным. Поэтому после первого раунда шоковой терапии последовала вторая — снижение инфляции. Это потребовало резкого ужесточения денежной политики и удорожания кредита.

При полном высвобождении большинства цен некоторые из них, а именно цены на природные ресурсы, оставались низкими. Это было открытым приглашением к обогащению: покупая, например, нефть и перепродавая ее на Западе, можно было нажить миллионы, даже миллиарды долларов. Что и делалось. Вместо создания новых предприятий, приносящих прибыль, личные богатства наживались на новой форме старого предпринимательства — эксплуатации просчетов государственной политики.

Быстрая приватизация была третьим столпом стратегии радикальных реформ. Но первые два столпа создали преграды для третьего. С потерей сбережений в стране оставалось мало людей, способных покупать акции приватизируемых предприятий. А дороговизна кредита и отсутствие соответствующих финансовых учреждений не позволяли вкладывать средства в восстановление приватизируемых заводов.

Валовый внутренний продукт после 1989 года падал беспрерывно. Вместо ожидавшейся короткой рецессии спад растянулся на целое десятилетие. И конца ему не было видно. Приватизация привела не к созиданию нового национального богатства, а к разворовыванию активов. С точки зрения олигарха это было вполне логично. Использовав свое политическое влияние для заполучения миллиардных активов за бесценок, он, естественно, хотел поскорее вывести свои деньги из страны. Оставлять деньги в России означало вкладывать их в страну, пребывающую в тяжелой депрессии, и подвергаться риску ареста этих активов очередным правительством под предлогом их незаконного приобретения. Куда умнее было вложить их в процветавшую американскую биржу или оффшорные счета. Выбора практически не было, многие миллиарды полились за рубеж.

Таким образом, к 1998 году Россия была в уникальном положении. При изобилии природных ресурсов государство было нищим. Правительство практически бесплатно раздавало свои ценнейшие активы, но не было в состоянии платить пенсии и пособия по бедности. Правительство занимало миллиарды у Валютного фонда, а олигархи, нажившиеся благодаря государству, вывозили миллиарды из страны. МВФ настаивал на свободном перемещении капитала, якобы, с целью привлечь иностранных инвесторов, но это только ускоряло бегство капиталов.

...

Российский обвал 1998 был для руководителей МВФ полной неожиданностью. Они действительно верили в правильность своей программы. Прогноз нашего Банка был лишь отчасти правилен. Мы думали, что старый курс рубля сможет продержаться три месяца, а он обвалился через три недели. Мы считали, что олигархам понадобятся дни и недели, чтобы вывезти свои деньги за рубеж, а им для этого понадобились считанные часы и дни. Для МВФ было бы намного проще перевести свои деньги напрямик на соответствующие счета в швейцарских и кипрских банках.

Выиграли, конечно, не только олигархи. Уолл-стрит и другие инвестиционные банкиры на Западе, ратовавшие за поддержку России, знали, что конец наступит быстро. Они тоже воспользовались случаем, чтобы спасти все, что можно было унести из страны, которую они, якобы, собирались спасти.



Политика Фонда втянула Россию в еще большие долги. Причем за эту грубую ошибку заплатили не руководители МВФ или западные банкиры, и не США, которые толкали на это Фонд, а российские налогоплательщики.

У кризиса был только один положительный аспект. Девальвация придала силы тем отраслям экономики России, которые конкурировали с импортом. Отечественные товары стали отвоевывать растущую долю внутреннего рынка. Это «непредвиденное последствие» в конечном счете вызвало долгожданный рост реальной (в отличие от нелегальной) экономики.

---

Анализ Стиглица обрывается на тех событиях, с которыми он был непосредственно знаком по своей работе во Всемирном банке и где он мог непосредственно наблюдать кухню американской политики по отношению России. «Великую кражу» 1998 года, когда несколько миллиардов долларом разом исчезли из тайников МВФ и российского центрального банка и перешли в собственность наших и западных олигархов он описывает в целом правдиво, но в достаточно сдержанных выражениях. Не называет он и непосредственно причастных к этой афере Саммерса и Чубайса с Гайдаром (о роли которых подробно рассказал в одной из своих книжек Джордж Сорос.