Где жилось хуже, в США или СССР?

Хозяином зернового рынка был кулак. Составляя 2,5-3 % от общего числа крестьянских хозяйств, кулаки давали 70-80% товарного зерна. Бедняки, безлошадные были в полной кабале у кулака. За лошадь бедняк платил «или пуд зерна в день, или бабе жать пять дней». Это были кабальные условия, да куда денешься? Своего урожая бедняку не хватало до «новин», приходилось одалживать хлеб у кулаков до нового урожая. Возвращать надо было вдвое больше, чем взял! От государства кулаки требовали полной свободы торговли зерном. Не устраивала кулака государственная цена на зерно – кулак решал – не буду продавать, зарою в яму, сгною. И это было массовым явлением. За сокрытие хлеба в 1928 году, например, в Среднем Поволжье было отдано под суд 17 тысяч кулаков.

 

Интересны имеющиеся сводные данные о враждебных выступлениях против колхозов в первой половине 1931 года. В целом по СССР за этот период подверглись нападениям один раз – 8,1% процента колхозов, два раза – 3,4%, три раза – 1,4%, четыре и более раз – 2,9% колхозов. На сто случаев нападения поджоги были в 21,9% случаев, отравления скота – в 7,4%, нападения на активистов – в 35,1% случаев, порча колхозных машин – в 14,5% и прочее – в 20,7% случаев.

 

Очень сильно пострадало сельское хозяйство. В частности, цена недвижимости фермеров упала более чем в 10 раз – например, ферма, в 1929-м стоившая $100 000, в 1933-м была продана за долги всего за $5000. К 1932 году цены на сельскохозяйственную продукцию составляли менее 33% от уровня 1920-го. За пять лет кризиса, к осени 1934-го, сбор кукурузы упал на 45%, пшеницы – на 36%, а цены на главные зерновые культуры Америки – пшеницу и кукурузу – упали в 2,7 раза, на хлопок – более чем в 3 раза.
Валовой доход фермерских хозяйств сократился более чем вдвое. Обедневшие фермеры перестали покупать промышленную продукцию, и кризис стал самоподдерживающимся явлением. А главное – фермерам в отсутствие доходов оказалось нечем гасить ссуды, и к концу 1933 года разорилось почти 15% (более 898 000 - это примерно 4-5 мшллионов человек выкинутых на дорогу) фермерских хозяйств. Сотни тысяч фермеров, лишившихся земли, а вместе с ней и средств к существованию, в поисках возможности хоть как-то прокормить свои семьи бежали в крупные города, пополняя ряды безработных.

 

Правительство Рузвельта приложило все силы, чтобы остановить процесс разорения фермеров и поднять цены на сельскохозяйственную продукцию – для этого необходимы были уменьшение посевных площадей и сокращение производства сельхозпродукции. 12 мая 1933 года был принят на первый взгляд парадоксальный закон «О регулировании сельского хозяйства», устанавливающий премиальные выплаты для тех хозяйств, которые были готовы сократить посевные площади. Но при существовавшем в стране перепроизводстве сельскохозяйственных товаров, которое привело к падению цен на них ниже себестоимости, иного пути просто не существовало. Фермерам необходимо было сокращать посевные площади и поголовье скота, чтобы цены повысились до уровня, окупающего их затраты. Федеральное правительство платило фермерам компенсацию за каждый незасеянный гектар, деньги для этого брались из налога на первичную обработку сельхозпродукции. Одновременно были приняты меры по консолидации фермерской задолженности, фермерам предоставлялись субсидируемые правительством кредиты, и массовая продажа с молотка ферм и всего имущества должников вскоре прекратилась.

Кризис в сельском хозяйстве был преодолен поистине ужасающими мерами. Необходимо было сдержать падение цен и сократить предложение сельскохозяйственных продуктов на рынке – и вот на фоне массовой нищеты и голода пшеницу сжигали в топках паровозов и пароходов, молоко из цистерн выливали в реки, поля с пшеницей, картофелем и хлопком запахивали или заливали керосином (было перепахано 25% посевных площадей под зерновые и 4,3 млн га хлопчатника), было закуплено и уничтожено более 6,5 млн свиней, при этом общий объем выплат за сокращение площадей составил около $977 млн.

 

Надо заметить, что аграрная политика администрации Рузвельта шла на пользу в основном крупным фермерским хозяйствам, которые могли относительно безболезненно сократить часть своих посевов. Такие фермы пользовались правительственными субсидиями для приобретения сельскохозяйственной техники и химических удобрений, что позволяло повысить урожайность и производительность труда и тем самым получать на меньших площадях урожаи даже большие, чем раньше. Все это быстро привело к концентрации земельной собственности – так, к 1940 году 1,6% ферм владели 34% сельскохозяйственной земли. Но при этом 38% ферм использовало только 5% площадей, и правительственные субсидии им не доставались.

 

В Грачевском колхозе уполномоченный РК при допросе подвешивал колхозниц за шею к потолку, продолжал допрашивать полузадушенных, потом на ремне вел к реке, избивалпо дороге ногами, ставил на льду на колени и продолжал допрос.

 

В Ващаевском колхозе колхозницам обливали ноги и подолы юбок керосином, зажигали, а потом тушили: "Скажешь,где яма? Опять подожгу!" В этом же колхозе допрашиваемую клали в яму, до половины зарывали и продолжали допрос.

 

В Лебяженском колхозе ставили к стенке и стреляли мимо головы допрашиваемого из дробовиков. Там же: закатывали в рядно и топтали ногами.