А с нобелевкой-то наших опять прокинули... Не повезло Оловникову.

В 1912 году обнаружил у подопытных крыс опухоли желудка, возникавшие при скармливании им тараканов, зараженных личинками паразитического червя спироптеры (Нобелевская премия, 1926). Впоследствии специфическое канцерогенное влияние спироптеры не подтвердилось.

 

Фибигер, Йоханнес Андреас Гриб — Википедия

Йоханнес Андреас Гриб Фи́бигер (Johannes Andreas Grib Fibiger; 23 апреля 1867, Силькеборг — 30 января 1928, Копенгаген) — датский микробиолог и патологоанатом. Ученик Р. Коха и Э. фон Беринга. В 1900—1905 годах директор института клинической бактериологии; с 1900 года профессор патологии Копенгагенского университета. Работы Фибигера способствовали развитию экспериментальной онкологии, в частности исследованию роли канцерогенных веществ. В 1912 году обнаружил у подопытных крыс опухоли желудка, возникавшие при скармливании им тараканов, зараженных личинками паразитического червя спироптеры (Нобелевская премия, 1926). //  Дальше — ru.wikipedia.org

 

Запросы на номинирование кандидатов рассылаются Нобелевским Комитетом приблизительно трем тысячам лиц, обычно в сентябре года, предшествующего году присуждения премии. Эти лица — часто исследователи, работающие в соответствующей области. Для присуждения Премии Мира запросы рассылаются правительствам, членам международных судов, профессорам, ректорам, лицам, награждённым Премией Мира, или бывшим членам Нобелевского комитета. Предложения должны быть возвращены до 31 января года присуждения премии. Комитет номинирует около 300 возможных лауреатов. Имена номинантов публично не объявляются, и номинантам о факте выдвижения не сообщается. Вся информация о выдвижении на премию остаётся секретной в течение 50 лет

 

Осенью 1949 г. в посольство СССР в Швеции из комитетов при Королевской академии наук поступили четыре письма с приглашениями академикам Иоффе, Капице, Семенову и Фрумкину предложить своих кандидатов на очередную Нобелевскую премию. Но адресаты их не получили. На телефонный звонок из МИД СССР, что делать с письмами, начальник иностранного отдела при президиуме АН СССР Н.В. Светайло лаконично ответил: “Академия наук не намерена выдвигать кандидатуры”, и стокгольмские приглашения осели в архиве дипломатического ведомства…

 

Первое документально подтверждаемое выдвижение Векслера на Нобелевскую премию на родине претендента произошло в 1959 г. Авторами номинации были президент АН СССР А.Н. Несмеянов и главный ученый секретарь президиума Академии А.В. Топчиев. Вместе с Векслером был также выдвинут, в то время еще член-корреспондент АН СССР, Е.К. Завойский.

 

Вторая и последняя номинация ушла из Москвы в 1965 г. (на следующий год Векслер скончался). Ее автором стал лауреат Нобелевской премии П.А. Черенков. Хотя текста номинации в Архиве РАН обнаружить не удалось, ее более серьезный характер, по сравнению с представлением 1959 г., несомненен. Достаточно того, что вместе с Векслером Черенков выдвинул американских физиков Э. Макмиллана, уже фигурировавшего в иностранных выдвижениях 1946—1951 гг., и Н. Кристофилоса, предложившего в 1950 г. принцип знакопеременной фокусировки, что обеспечило существенное увеличение в синхротронах достижимых энергий [10; Ед.хр.640. Л.144]. Другими словами, Черенков своей инициативой продемонстрировал доскональное знакомство с предметом открытия и заслугами его авторов, достойных награждения.

 

Первое выдвижение Завойского, как отмечалось выше, произошло в 1959 г., через семь лет после премии двум американцам. Тогда как фамилии американских профессоров замелькали в номинационных списках Комитета по физике с конца 40-х годов: Блоха — с 47-го и его же вместе с Перселлом — с 49-го. Позднее кандидатура Евгения Константиновича предлагалась академиками А.П. Александровым, С.В. Вонсовским; последний выдвигал его ежегодно с 1967 г. и до кончины ученого в 1976 г. [11; С.22]. Представление Александрова в 1964 г. вместе с ним подписали нобелевские лауреаты Н.Н. Семенов и И.Е. Тамм [10; Ед.хр.639. Л.129—132]. Дважды, в 1974 и 1976 гг., выдвигал Завойского академик В.Л. Гинзбург [12]. Среди не сомневавшихся, что одно только открытие ЭПР “с лихвой тянет на Нобелевскую премию”, был академик Капица [11; С.161]. Даже академик Л.А. Арцимович, у которого не сложились личные отношения с Завойским, в конце 60-х годов говорил, что “среди наших физиков наиболее достойный кандидат на Нобелевскую премию — Евгений Константинович” [11; С.99].

Нет сомнений, что советского ученого выдвигали на нобелевскую награду также и иностранные номинаторы. Академик М.А. Марков, будучи в начале 60-х годов в Триесте по приглашению директора Международного института теоретической физики, лауреата Нобелевской премии Абдус Салама, встретился с членом Нобелевского комитета профессором Иваром Валлером. В одной из бесед шведский профессор завел речь о Завойском. “Вначале мне было непонятно то волнение, которое слышалось в его речи, — продолжил Марков. — Но затем я понял, что речь идет о большой неудовлетворенности Валлера тем, что работы Е.К. Завойского не были удостоены Нобелевской премии” [11; С.166]. Описанный эпизод определенно свидетельствует о том, что Ивар Валлер, вполне компетентный ученый в области резонансных эффектов, был одним из номинаторов советского ученого и на заседаниях Нобелевского комитета несомненно отстаивал его кандидатуру.

Но время Завойского после 1952 г., когда премия была присуждена за открытие ЯМР Феликсу Блоху и Эдуарду Перселлу, безвозвратно ушло. Нобелевские учреждения избегают повторных награждений за открытия, внутренне близкие ранее отмеченным работам. Открытие ЯМР было именно такой работой, поскольку в основе его лежали те же резонансные явления. Если бы кандидатура Завойского была представлена своевременно, в середине 40-х годов, сразу после его публикации об ЭПР, он, без сомнения, стал бы реальным претендентом на Нобелевскую премию и получил бы ее единолично или, произойди это после 1947 г., когда в США открыли ЯМР, вместе с двумя американцами.